Он постарался вспомнить всё, что знал о Кирилле Андреевиче Волкове. Влиятельный бизнесмен, владелец крупнейшего агрохолдинга страны и — да! — отец двадцатилетнего прожигателя жизни, который пару лет назад был замешан в крупном скандале, после которого заботливый папаша отправил его учиться куда-то за границу.

Кажется, речь шла о драке в ночном клубе, после которой пострадавший скончался в больнице. Нашлись свидетели, которые утверждали, что беднягу жестоко избил младший Волков, приревновавший к тому свою девушку. Того даже задержали — всего на полдня, а потом внезапно отпустили. Так же внезапно свидетели один за другим отказались от показаний. Оправдания звучали как под копирку — мол, слишком большое было скопление людей, слишком плохое освещение, слишком много алкоголя выпито до этого, вот и произошла путаница. Померещилась чепуха, но теперь-то они ясно вспомнили, что видели Волкова рядом с потерпевшим уже после происшествия. Тот всего лишь хотел помочь, а не нападал. Потом словно из воздуха возник другой подозреваемый, и шумиха затихла так же быстро, как до этого разгорелась.

Получится ли вытащить это на свет? Не слишком ли высоки ставки при почти отсутствующих доказательствах? Арсений сознавал, что аудиозапись, сделанную тайком, ни под каким видом не получится использовать в суде. Да любого адвоката, который попытался бы это сделать, попросту поднимут на смех. В самом деле, даже сам разговор не может считаться однозначно обличающим — при должном умении всегда можно вывернуть контекст по-другому. Что уж говорить о том, что одного лишь голоса недостаточно для установления личности.

А можно ли использовать запись не официально? Натравить Волкова на Стрельцова. Хотя на это его слишком честный брат вряд ли пойдёт.

Арсений так глубоко погрузился в раздумья, что тихий голос Майи заставил его вздрогнуть от неожиданности.

— Ты теперь считаешь меня ужасным человеком? — потерянно поникнув на краешке дивана, спросила она.

— Что? — в изумлении переспросил он, думая, что ослышался.

— Я должна была куда-нибудь с этим пойти. Я просто не знала, к кому… Но если вариант есть, значит, он был всегда, так?

— Майя, конечно же, нет! — он запнулся, не сумев сразу подобрать подходящие слова.

Поражало, с какой жертвенной готовностью эта уязвимая, хрупкая женщина, неспособная защитить даже себя, обвиняла себя же в неспособности бороться с произволом имеющих власть.

Арсения затопила волна пронзительной, щемящей нежности. Он подавил желание придвинуться ближе и просто обнять её, укрыть собой от всего враждебного мира.

Ему хотелось этого весь вечер после возвращения, и он почти решился в тот миг, когда она растревоженной одинокой птицей металась по комнате, но всё-таки передумал в последний момент.

Он не был уверен, как Майя отнеслась к их стычке со Стрельцовым, к его потере контроля. Она видела в жизни столько насилия, что, наверное, любое его проявление должна воспринимать со страхом и неприятием. Не станет ли она и к нему теперь относиться настороженно, с недоверием? Пока что по её поведению Арсений этого не понял. Она оставалась взвинченной и растерянной, но было ли это связано только с внезапным появлением Стрельцова, или с ним тоже?

В любом случае, волновать её ещё больше своими спонтанными порывами было однозначно плохой идеей. Поэтому вместо того чтобы наделать глупостей, он лишь повернулся к ней и попытался найти правильные фразы.

— Майя, даже я сейчас ещё не представляю, что и как с этим делать. А у меня юридическое образование и вся семья так или иначе связана с правовыми вопросами. Ты ничего не могла сделать раньше. Только навредить себе, а больше ничего бы не изменилось. И то, что ты сейчас решилась действовать — это очень смело. Поверь мне, и я, и все, кто тебя сейчас окружает, понимают, как это сложно.

Её лицо немного разгладилось.

— Но что-то ведь получится придумать? — уточнила она, и на этот раз в голосе слышалась готовность не отступать.

— Обязательно, — пообещал Арсений. — Теперь — обязательно.

Арсений проснулся с большими планами на день. Пусть он не мог явиться на работу с распухшим носом и синяком на пол-лица, но ничто не мешало встретиться с братом и матерью. Тех, конечно, придётся выдернуть куда-нибудь, где нет посторонних глаз, но это не представлялось проблемой. Мама, безусловно, согласится уделить ему время в обеденный перерыв, а Аркадий не привязан к строгому графику, главное, чтобы у него не были расписаны деловые встречи на весь день.

Конечно, брат непременно устроит ему нудную словесную выволочку за драку. Арсений даже заранее знал, что тот скажет: «Безобразный, примитивный, плебейский способ решать конфликты, который с абсолютной долей вероятности принесёт больше вреда, чем пользы, и тебе ещё повезёт, если своими безрассудными действиями ты не усугубил проблему до стадии нерешаемой». Не то чтобы Аркадий сам всю жизнь был паинькой, но годы адвокатской практики отложили свой отпечаток на жизненные взгляды. А когда он злился, превращался в жуткого зануду.