— Арс! — как родному обрадовалась ему Виктория. — Наконец-то! А ты один?

Очевидно, она больше рассчитывала на Аркадия, и Арсений не мог её в этом упрекнуть.

— Аркаша занят, — пояснил он и подошёл к Майе.

Та, заметив его приближение, чуть повернула голову, но так и не отвела взгляда от человека за окном.

— Майя… — Арсений осторожно коснулся её плеча, и девушка дёрнулась, как от удара. Вблизи он заметил, что её сотрясает мелкая непрекращающаяся дрожь.

Он почувствовал, как в груди разрастается раскалённая белая ярость. Прямо сейчас, на его глазах, из живого человека, из замечательной, прекрасной молодой женщины словно выкачивали свет и жизнь. Это было настолько неправильно, противоестественно и жестоко, что он, интеллигентный человек, даже в сумасбродной юности избегавший драк и стычек, ощутил острое желание крушить всё вокруг. Перевернуть с ног на голову мир, в котором возможно подобное, но стереть с лица земли монстра, не достойного права на существование.

Чувство было таким оглушающе-сильным, что ему пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы совладать с собственным голосом.

— Майя, — снова позвал он, стараясь говорить как можно мягче. — Успокойся, тебе уже ничего не угрожает. Всё будет хорошо.

Она обречённо покачала головой.

— Не будет, — безжизненно, будто робот, произнесла она. — Ты не знаешь, что это за человек.

— Ещё как знаю.

— Нет! — резко вскинулась она и тут же снова сникла. — Я… Я должна кое-что рассказать. Чтобы ты понял… Он… Я точно знаю, что он по крайней мере несколько раз подтасовывал факты, чтобы выгородить подозреваемых. А один раз… К нам приходил какой-то человек, они закрылись на кухне и… Я слышала, как Эдуард говорил, что нашёл «подходящего лоха» из которого уже выбил признание, и его визитёр может больше не волноваться. Он способен на что угодно. Если ты попытаешься мне помочь, он задастся целью испортить тебе жизнь. И он… Он придумает что-нибудь ужасное! Я сейчас всё время думала… Он в любом случае до меня доберётся.

Майя всё-таки отвернулась от окна и посмотрела ему в лицо. С отчаянием в блестящих от непролитых слёз глазах, но при этом с твёрдой решимостью не дать другим пострадать за неё. У Арсения защемило сердце.

— Майя, — он бережно взял её руки в свои, чуть сжал, пытаясь ободрить. — Не только у него есть власть и возможности. Буду нескромным, но с Дробышевскими ему не тягаться. Не бойся.

Он повернулся к продавщице, которая теперь выглядела в одинаковой степени потрясённой и любопытствующей.

— Дарина, раз уж нет покупателей, может, вы угостите этих двух девушек чаем в подсобке. Мне нужно поговорить с непрошеным гостем тет-а-тет.

— Я не хочу чай, — Майя покачала головой, отказываясь покидать свой наблюдательный пункт.

Арсений вздохнул, понимая, что спорить бесполезно.

— Ладно. Тогда подожди здесь, хорошо?

Дождавшись едва заметного кивка, он развернулся и вышел на улицу.

С каждым шагом, приближавшим его к Стрельцову, подавленное было бешенство разгоралось с новой силой. Тот, несомненно, уже сложил два и два и теперь гадко скалился, без тени опаски наблюдая за его приближением.

— Поджидаешь Майю? — подойдя, сквозь зубы проговорил Арсений.

Стрельцов ухмыльнулся.

— А моя мышка, смотрю, времени даром не теряла, уже и хахаля нашла. На что повёлся, а, мужик? Неужели в этой дыре кого получше не нашлось?

— Если она такая плохая, ты здесь что делаешь? Оставь её в покое и найди другую, — выдавил Арсений, лишь огромным усилием воли заставляя себя поддерживать цивилизованный разговор.

— А зачем мне другая? Я на эту десять лет ухлопал. Знаешь, как трудно бабу воспитать под себя? Столько сил в неё вложил, а сколько бабла! Теперь уж какая есть, вся моя.

Арсений засунул поглубже в карманы пальто стиснутые в кулаки руки, борясь с желанием сломать негодяю челюсть.

— У меня другая мысль. Майя — свободная женщина, на чьей стороне закон. И сейчас ты или навсегда исчезаешь из её жизни, или вместо быстрого мирного развода будешь отвечать за побои и попытку убийства.

Стрельцов демонстративно, издевательски расхохотался.

— О чём речь, какие такие побои? Эта баба сумасшедшая — ушла из дома посреди ночи, раздетая, без вещей. Откуда мне знать, кто и где её поколотил? А может — это ты и сделал, а? Она ж на деле бревно бревном, приходится хоть как-то расшевеливать, так ведь?

Это была откровенная провокация. Здравой частью разума Арсений понимал это, но тело действовало будто вне его воли, повинуясь каким-то извечным, древним инстинктам.

Арсений резко выбросил вперёд сжатый кулак, метя противнику в зубы, но тот увернулся с неожиданной для его габаритов прытью и ударил в ответ. Арсений успел отклониться, но пришедшийся по касательной удар в висок на пару секунд оглушил, дезориентировал. За это время Стрельцов нанёс ещё удар. Что-то в носу хрустнуло, во рту появился неприятный привкус крови.

Не обращая внимания на болезненные ощущения, Арсений снова бросился вперёд, обрушиваясь на противника со всей силой ярости и ненависти.

Следующие несколько минут стёрлись из памяти, а может, и вовсе не отложились в сознании. Он помнил только, что в какой-то момент Стрельцов упал, больше не способный сопротивляться, но он не остановился, продолжил наносить удары уже поверженному противнику снова и снова.

Опомниться заставил звонкий взволнованный крик.

— Эй-эй, хорош! Всё, Арс, остановись! Уже перебор, наживёшь себе проблем!