— Фух, — бью себя по груди, пытаясь отдышаться. — Думала, опоздаю. Ленка все утро в ванне проторчала.

— Да, но препод по праву чего-то опаздывает. Еще пару минут и… — Даша мнется, а я вспоминаю тот случай, из-за которого собственно весь сыр бор. Все хотели уйти, кроме меня. И вот опять, кажется, повторяется.

— Хочешь, тоже уйдем, — вдруг предлагаю я, сама от себя в шоке.

— Мне без разницы, — отмахивается она. — Мне больше интересно, зачем кто-то столько листовок раскидал.

И словно услышав слова Дашки, наши одногруппники закатываются смехом.

— Фу, какая мерзость.

— Как такое вообще читают?

— Только послушайте, — голос Лейлы я точно узнаю из тысячи. Она откашливается, держа в пальцах ту брошюрку. — «Рука Джейка проникает мне под юбку, и я не сдерживаю стон. А сердце сжимается так, что превращается в черную дыру. Эта сволочь еще пожалеет, что посмел меня трогать».

И снова волна смеха, да такая ядовитая, что даже стены начинают давить. И дело не в том, что я искренне не понимаю, что находят смешного мои одногруппники в этом абсолютно обычном отрывке текста. Нет. Дело в другом!

В том, что это кусок из моего романа. Последнего. Одного из самых популярных. И теперь он везде. Я только сейчас замечаю, что листовок с фрагментом так много, что они буквально на каждом сантиметре коридора.

У меня перехватывает дыхание.

Неужели… Соболев решил уничтожить меня?

У меня перехватывает дыхание, это все от волнения. Я почему-то сразу возвращаюсь в школу, в тот день, когда моя обычная жизнь пошла крахом. Когда каждый второй считал делом чести ткнуть в меня пальцем, а некоторые мальчишки и вовсе нагло пытались лапать. Это было ужасно и честно сказать, повторения я просто не переживу.

— Крис, ты побледнела, все нормально? — Дашка заглядывает мне в глаза, вижу, она волнуется. Что уж, я и сама волнуюсь, но ей об этом не говорю.

— Мне что-то не хорошо, пойду воздухом подышу, — кидаю ей и, подобрав с пола листовку, мчусь к выходу.

— Постой, — кричит мне в след Даша. — Я с тобой.

— Не надо, лучше отметь меня как-то, ненавижу прогулы.

А дальше я просто выскакиваю на лестничную клетку, желая, даже не знаю, найти Соболева и все ему высказать. Он чертов монстр в облике прекрасного принца. Дьявол воплоти. Ураган, который пытается уничтожить меня. Только за что — не понимаю. Чем я не угодила этому сволочу?

Дышать все еще тяжело, поэтому начинаю расстегивать верхние пуговицы рубашки.

И как нельзя, кстати, Руслан, собственной персоной поднимается мне навстречу. Он держит руки в карманах брюк, взгляд у него задумчивый такой. Конечно, видимо прикидывает, нормально ли сработала его агитационная кампания по раздаче брошюр. И ведь явно не сам их раскидывал, напряг кого-то, его величество для таких целей слишком высоко сидит.

— Пришла за добавкой? — останавливаясь напротив меня, с усмешкой спрашивает Соболев. Я не сразу соображаю, к чему он клонит, и лишь когда замечаю его взгляд, до меня доходит — он про рубашку.

Открываю рот, нецензурные ругательства так и плещутся из меня, но тут же замолкаю. Прошлый опыт буквально кричит — заткнись и убирайся подальше. С такими людьми нельзя заключать сделки, это равносильно игре с огнем. Но с другой стороны, я не могу вечно быть трусливый овечкой. Надо учиться давать сдачи, оставаться той смелой Крис, какой я была с первого дня.

И только собираюсь начать этот неравный бой, как замираю, почему-то разглядывая Соболева. Эта его полуулыбочка, которой он подкупает и очаровывает всех вокруг. Небрежно ухоженные короткие тёмные волосы, которые придают образу хулиганства. Он смотрит так, будто я уже проиграла… А что если поступить наоборот?

— Вот, — я протягиваю ему листовку, внимательно наблюдая за реакцией. Хотя хочется просто врезать ему по смазливой физиономии. За все. Главное за нарушенный договор. А ведь я за его молчание не пожалела поцелуй. Между прочим это, очень ценное и важное, и явно не для таких как дьявол напротив.

Руслан пробегается глазами по тексту, затем переводит взгляд на меня.

— Понравилось? — спрашиваю прямо, в надежде, что сейчас он хоть как-то начнет реагировать. Но, увы и ах… Соболев — закрытая книга.

— Суховато, — жмет он плечами, затем комкает листовку и кидает ее через плечо вниз, не глядя, куда она упадет.

Мои руки едва не сжимаются от злости. Я готова рвать и метать, ругаться, требовать объяснений, но внутренний голос и моя чудная фантазия предлагают отомстить. Если уж не морально, то хотя бы физически.

— Тогда может как-то так? — подхожу ближе, настолько, что наше дыхание переплетается. Его мятное, мое со вкусом апельсиновых мармеладок, которые я умяла по пути на пару. Кладу руки ему на плечи, медленно скользя к шее, чтобы типа приобнять. Лицо Руслана выражает нескрываемое удивление, но проклятая ухмылка никуда не девается. Погоди, дружок, еще не вечер!