— А он-то чем тебе насолил?

— Разве девушка может любить больше его, если есть я? — то ли шутит, то ли на полном серьезе заявил Руслан. И я рассмеялась. Искренне. Громко. Казалось, мне уже сто лет не было так весело, как сейчас. Как все-таки умело Соболев может менять атмосферу, переключать ее в то русло, какое и нужно. Это действительно талант.

— Конечно, нет, — сквозь смех шепчу, вытирая слезы с глаз.

— Черт, Лиса, — он вдруг сам садится ко мне, приобнимет и признаётся. — И почему с тобой мне так хорошо.

— Наверное, потому что я классная.

— Ты — самая лучшая, — отвечает он и внезапно целует меня в губы. Обжигающе. Как солнце в дикой пустыне. Как глоток воды, когда кажется, что от жажды можно умереть. Это был именно такой поцелуй. Крышесносный.

После кафе мы погуляли, в сквер заглянули, и по бульвару прошлись. Хорошо еще, что погода не сильно ветреная, да и снега нет.

Домой прихожу почти к девяти. Тихонько вешаю на крючок куртку, хорошо, что у меня их две и прошлую, я тайком отдала в химчистку. Заглядываю на кухню, делаю себе бутерброд и иду в спальню. В коридоре правда торможу, до меня доносится отголосок разговора родителей. Подслушивать не хорошо, но я все равно это делаю:

— Еще пятерых сократили, — голос у отца такой тревожный, каким я его никогда прежде не слышала.

— Все наладится, ну если что, я выйду на работу, — утешает мама.

— Ты уже, сколько лет дома, да и какую зарплату тебе там дадут? Нам этого не хватит, чтобы перекрыть кредиты по ипотеке, машине, и ежемесячные траты.

— У тебя же была подушка безопасности. Справимся, дорогой.

— Была, — вздыхает отец. — Помнишь, у матери, когда по неврологии проблемы были, она же сколько больниц обошла. Ну не с ее же это пенсии.

Мама не отвечает.

— Будем надеяться, что пронесет. Иначе… не знаю, придется машину продавать, а там может и квартиру.

Дальше они не разговаривают, только пакетом каким-то шумят. И я решаю пойти к себе. Почему-то их разговор оставляет на сердце тяжелый груз. Будто… впереди грядет что-то плохое. Непоправимо плохое.

— Проходим, господа, проходим, — Арсений весело показывает на комнаты, уже успев изучить коттедж, который снял Глеб под свой день рождения. Дом, в самом деле, поражает размахом: двухэтажный, с невероятным видом на горы, и собственным двориком, где можно пожарить шашлык или поваляться в креслах-мешках.

Спален здесь четыре, все они на втором этаже, на первом гостиная, кухня, комната с проектором, под мини-кинотеатр, и санузлы. Одним словом — круто. Единственное, что вводит меня в краску, так это спальня, в которой вечером нам придется делить кровать с Русланом. Он как-то самовольно зашел, внес все туда мою и свою сумку, обозначив наше место обитания.

Но я стараюсь не думать о том, что будет вечером. Тем более днем мы в делах: гуляем вдоль речки, болтаем, едим разную вредную еду, пьем газировку. Потом едем в магазин и покупаем закуски к шашлыку. Парни уходят жарить мясо, Глеб его заготовил еще дома, а мы с Дашкой возимся на кухне, нарезая салаты.

— Так хорошо сегодня, — улыбается Миронова, притоптывая на месте. — Даже не верится, что раньше было по-другому.

— Сама не могу поверить, что мы… ну… я и Руслан вместе.

— А какой он оказывается заботливый, — Дашка пинает меня бедром, и мы начинаем хихикать. — Когда у тебя ноги промокли, и он сам снял с тебя кроссовок, затем одел бахилы… я вообще выпала.

— Для меня самой это был шок-контент. Слушай, как думаешь, — я откладываю нож, выкладывая помидоры красиво на тарелку. — У нас с ним… надолго?

— Эй, — Дашка приобнимает меня, поглаживая рукой по плечу. — Мне кажется, он с тобой другой. Какой-то более серьезный, что ли.

— Не знаю, я так-то профан в отношениях. — Честно признаюсь, склонив голову на плечо подруге. Приятно, что можно поделиться с кем-то переживаниями, которые тревожат сердце. Мне, правда, страшно. Страшно, однажды проснуться и осознать, что сказка закончилась. И вроде нет предпосылок думать об этом, но вот сегодня я весь день будто на седьмом небе от счастья прибываю, и это с одной стороны радует, с другой наоборот — пугает. У всего есть свой финал, так мне почему-то видится многое, хотя, пожалуй, это не самый правильный настрой.

— Если не пробовать, никогда не узнаешь, как будет. Тем более, Соболев поводов так-то не подает. Только на тебя и смотрит с открытым ртом.

— Это точно, — киваю, усмехнувшись. Тут Дашка права на сто процентов. За эту неделю я заметила, что Руслан будто поглощен только мной. Для него другие пропали. Он их не замечает и как-то умудряется вылавливать в толпе только меня.

— Ну вот, так что к черту плохие мысли. Все будет хорошо. А если нет, то…

— Мы подсыплем нашим врагам слабительное, — шутливо бросаю я, и принимаюсь снова нарезать овощи.