— А мама? — участливо интересуется Руслан.

— Она уже больше десяти лет сидит дома. Тем более ей пятьдесят, в этом возрасте сам знаешь, тяжело найти что-то. Если только устраиваться в любое место, но мама пойдет при необходимости, она уже говорила об этом отцу. Проблема еще и в кредитах.

— У вас большой долг? — Соболев отбивает пальцами по столу, взгляд его делается тяжелым, задумчивым. И мне приятно, что он относится с пониманием.

— Ипотека, кредит за машину. По словам папы, вместе с коммуналкой, эти траты составляли пятьдесят процентов его зарплаты. А ведь еще продукты, и… мы с Ленкой.

Несколько минут мы молчим. Я в очередной раз корю себя, что не пытаюсь бросить универ и идти помогать родителям. А о чем думает Руслан, мне неведомо. Но судя по его выражению лица, он тоже озадачился.

— Не переживай, — утешаю то ли его, то ли себя я. — Мы справимся. Нас трое женщин в семье.

— Я попробую узнать, что там за дела с заводом, где твой отец работает. — Сообщает Руслан, и вновь берет вилку, накалывая на нее помидор.

— Как? Да и зачем? Ничего же не изменится.

— Когда ты готов к тому, что твой корабль потонет — проще с него спрыгнуть, — загадочно говорит Соболев. — А когда это наступает неожиданно, то спастись уже тяжело.

— Ты будешь взламывать закрытую информацию? — прищурившись, я наклоняюсь и пристально смотрю на Руслана. Он треплет меня по волосам, словно ребенка, затем вообще нагло дает щелбан.

— Нет, мой любимый писатель горячих романов, — на его губах играет усмешка. — Спрошу у отца, он много чего знает, в наших кругах это нормально.

— Ого! — восклицаю я, зацепившись не на том, чем стоило бы. — Значит, у тебя есть любимые писатели?

Пора перевести тему, тем более от разговоров про родителей, мне делается немного не по себе, чувство вины грызет. Кажется, будто я совершаю ошибку, продолжая в трудной ситуации сидеть на их шее.

— Да, — с деланным видом кивает он. — Целый один. Такая вредная, рыжеволосая девушка, которая пытается посадить меня на поводок.

— Ого, какая девушка. И что? Получается у нее?

— Ну как видишь, — Соболев разводит руками. — У нее хороший ошейник.

Я тихонько хихикаю, и ловлю себя на том, что переживания меня отпускают. Все-таки хорошо, когда можно поделиться с кем-то. В этом, наверное, и есть залог истинного счастья.

Вечером дома скандал. Причем на ровном месте. Ленка купила новую краску для волос и забыла снять ценник с этикеткой. Мама промолчала, а папа разошелся не на шутку.

— Ты хоть понимаешь, в каком мы положении? Меня вот-вот уволят, а ты покупаешь фигню за тысячу рублей.

— Это не фигня, а мои волосы, — обижается сестра.

— Пап, мы вообще… — хочу вступиться, но он не дает. Кричит еще громче, чем до этого.

— Я нахожусь на грани того, чтобы выставить квартиру на продажу. Потому что как только окажусь на улице, платить за нее будет нечем. А ты покупаешь всякую ерунду. Совсем не думаешь о семье, о том, как тяжело мне достается каждая копейка.

— Вообще-то мы с Ленкой заработали деньги! — я тоже не сдерживаюсь. Слушать такие высказывания обидно. Ведь мы понимаем, пусть и молчим. Но и отец с нами не делился, начнем с этого. За последние несколько месяцев он ни разу не сел за стол и не сказал, как ему тяжело. Если бы мы не подслушивали, если бы мать сама случайно не обмолвилась, то я бы лично точно ходила в дураках. И меня это злит. Раздражает. Мы с сестрой взрослые, самодостаточные девушки, такими вещами с нами стоило бы делиться.

— Да что вы там заработали? Расходов так много, что успевай только кошелек открывать. — Сокрушается папа, кидаясь обидными словами. Мама подхватывает его под локоть, поглаживает по спине.

— Дорогой, успокойся. Не надо тратить нервы никому, мы все понимаем.

— Я спокоен, абсолютно спокоен. — Чеканит абсолютно неспокойным тоном он.

— Девочки, сходите в кафе, подышите воздухом, — мама берет сумку, вытаскивает оттуда две тысячи и когда уже хочет дать их нам, папа выхватывает у нее деньги. Разгневанный, он выглядит так, словно готов придушить всех. Я не узнаю в нем родного человека. Мой отец никогда бы не дошел до состояния загнанной жертвы.

— Что ты делаешь? У нас нет денег на кофе! У нас нет денег на чертову краску для волос или на книги, которые вчера притащила твоя дочь.

Ленка кидает на меня вопросительный взгляд, и я понимаю, что папа намекает на методички, которые препод по конфликтологии заставила нас купить. Она не спросила, есть ли возможность, поставила перед фактом. Иначе зачет не получим. Ну и что мне оставалось делать?

— Это вынужденная ситуация… — оправдываюсь я, а у самой губы дрожат и на глаза от обиды слезы подкатывают. Но я не позволяю себе плакать, делая частые вдохи.