— Как обреченно. — Доктор прищурился. — Я не буду работать с обреченными пациентами, в этом нет никакого смысла. Только с теми, кто на самом деле хочет стать здоровым. Пока ты жалеешь свою «болезнь», она тебя не отпустит. Никакая терапия не принесет толка.

— Я хочу стать здоровой. — Эмма уверенно сжала кулаки. — Каждый день в зеркале я вижу глаза зависимой, печальной восьмиклассницы, которая что-то кому-то хочет доказать. Доказать, что может сама подняться по лестнице. Что может решать, что и когда ей есть, когда уходить, приходить. Доказать, что женщина, хотя бы самой себе. Жалкое зрелище. Я… хочу излечиться. Хочу отпустить тягу кому-то что-то доказывать. Отпустить прошлое. Отпустить боль к человеку, сочувствие которого я принимала за любовь много лет. Что… для этого нужно делать?

— Любить. — Сверкнули стекла очков. — Себя. И… принимать любовь. Принимать как должное, и раствориться в ней. Наплюй на тех, кто тебя не любит. Ты не заслуживаешь косых взглядов, ты заслуживаешь любви. Бери её от тех, кто тебе её дает. Почувствуй её. Попробуй. Растворись в ней. Теперь… мне нравятся твои слова. С этим можно работать. — Он наклонился чуть ближе, и тяжело ухмыльнулся. — Идем в больницу? Еще много времени. Где, как ни там… лечить.

Фастер кивнула. Уверенно встала, и тяжело выдохнула. Доктор ни разу не причинил вреда. От него хочется слышать, что она нравится. Хочется, чтобы обнял. Чтобы сказал что-нибудь приятное.

Он не такой, как все.

Хотя откуда ей знать, какие все? Майрон не такой, как Нейт, и это самое главное. Не напоминал его ни одним процентом, совершенно другой человек.

Изумительно.

* * *

В больнице темнеет рано. Блеклые окна и так не могли хвастаться мощной пропускной способностью света, а когда его становилось меньше, лучи в помещении исчезали вовсе. После заката тусклый зал становился зловещим, и знакомые днем тренажеры начинали походить на искореженные баррикады, словно где-то здесь должен находиться окоп. А где-то за спиной заградотряд.

В лице одного человека.

Эмма нервно обернулась, и тут же встретила его мягкую, снисходительную улыбку.

— А почему здесь? — Голос чуть вздрагивал.

— Потому что это, в большей степени, лекарственное упражнение. Сеанс физической психотерапии, я бы сказал. — Он улыбнулся еще шире, но уже добрее. — Поможет вам отпустить боль… и немного расслабиться. Без обязательств, если вы их не хотите, я обещаю. — Он брал с крючка один их своих халатов, которые оставлял практически повсюду, и натягивал на себя вместо пиджака. Послышался звук разрыва толстого полиэтилена — мужчина распаковывал новые латексные перчатки, затем аккуратно их надевал. — Больно не будет. — Продолжал он. — Будет… только одна задача. Сосредоточьтесь на том, чтоб её выполнить, мисс Фастер.

— Мне неловко и страшно. — Призналась девушка, опуская глаза. — Почему снова на «вы»? Даже это немного… осаждает.

— Сейчас так нужно. — Как ни в чем не бывало продолжал физиотерапевт. — Разденьтесь, пожалуйста. Полностью. Мы же хотели провести ночь вместе, да?

Она кивнула, и стала послушно, медленно раздеваться. Джинсы повисли на каком-то случайном тренажере, рядом с ними куртка и рубашка. Эмма съежилась, кожу тут же тронул холод. Стыдливо опустила голову, опираясь на случайную лавку.

— Полностью. — С улыбкой повторил врач. — А затем ложитесь… вот сюда. — Он указал на скамью для жима. Нет-нет, ногами к штанге. Закиньте на неё ноги, так будет удобнее.

Лед металла обжег кожу под коленями. Взгляд со стыдом носился по спортинвентарю, сердце неустанно отбивало в груди тяжелый быстрый ритм. Краснели уши, румянец медленно расползался на щеки и ниже, на шею.

Краснела грудь.

— Вы… невероятно привлекательная. — С той же улыбкой тихо говорил Даглас. — Думаете, часто я приглашаю на такие сеансы? Вы… вы первая. До этого мне ни разу не попадался человек, которому я бы хотел сделать нечто подобное. Можно сказать… я долго вас ждал.

— Доктор. — Прошептала Фастер, глядя на высокий мужской силуэт перед собой.

Он видит её голой. Видит, и это… не Нейт. Смотрит не с равнодушным любопытством, а с очевидным эротическим возбуждением. Ей казалось, на неё никто так раньше не смотрел. Никогда. В темно-зеленых глазах не было привычного, тошнотворного сочувствия, мнимого понимания или напыщенной печали. Смотрел так, как мужчина смотрит на женщину. С восхищением. Жаждой.

Врач чем-то смазывал руки. Очень густо, и через пару секунд Эмма ощутила странный, незнакомый запах.

— Сейчас у вас только одна задача. — Тихо чеканил он. — Расслабиться и кончить. Справитесь?

Даглас не ждал ответа на свой вопрос. Бесшумно присел на колено перед разведенными в стороны ногами, и аккуратно погладил мягкие прямые волоски. Пальцы надавливали на стык розовых половых губ, ощущалось что-то скользкое и холодное. Доктор слегка развел их в стороны, медленно провел вниз. По телу ползли мурашки.

Затем чуть-чуть надавил на клитор, отчего девушка вздрогнула и зажмурилась. Приятно. Однако, легкое физическое удовольствие тут же перемешивалось со стыдом. «Эта ваша задача» — тут же сказал врач тихим, низким голосом, который едва сотрясал воздух. Фастер словно чувствовала, что он говорил это, но не слышала.