И он станет лучше.

В коридоре послышались тихие шаги. Штайнер резко поднял голову, и столкнулся глазами с седовласым, улыбающимся мужчиной:

— Привет, герой, про тебя теперь вся больница знает. — Он выдохнул. — Ловко ты придумал с фольгой, девочка переохладиться не успела.

— Базовый закон сохранения энергии. — Безучастно ответил Нейт. — Неужели никто не думает о том, почему горячую еду в фольге привозят?

— Еще и отличник. — Мужчина кивнул. — Ты, парень, человеку жизнь сегодня спас.

— Спас? — Брови медленно поползли вверх.

— Судя по всему у неё привыкание к конкретным антибиотикам, высокая резистентность, но без всех анализов сложно сказать. Раз ты сказал, что её лечили, я думаю, дело в этом. И, похоже, что это уже второй случай воспаления легких.

— Я не знаю. В детский дом, четыре года назад её привезли из больницы, где она очень долго лежала. Может, тогда с ней случилось… это. — Взгляд потемнел. — У неё пневмония, да?

— Да.

— Вы вылечите её? — Штайнер с надеждой раскрыл глаза.

— Да. — Врач уверенно кивнул. — Сейчас к ней нельзя… но послезавтра её перевезут в детскую больницу. Придешь к ней в гости, на посещение. Потом, раз так, будет делать прививку от пневмококковой инфекции. И все будет нормально. Ничего неизлечимого нет. — Мужчина чуть-чуть прищурился. — Тебя Нейт зовут, да?

— Да. — По лицу парня расползалась неконтролируемая, счастливая улыбка. — Это она вам сказала?

— Как только в себя пришла, тут же про тебя стала спрашивать. Я сказал ей, что ты тут.

— Прошу. Передайте ей, что я приду послезавтра. Приду, и принесу булок со сгущенкой. Обещайте ей это. — Парень сжал кулаки, и низко опустил голову.

— Передам. — Доктор с улыбкой покачал головой. — Тебе нужно вернуться в детский дом. Полицию нет смысла вызывать, и так ясно, что случилось. Думаю… порешаете сложившуюся ситуацию с педагогами.

Штайнер кивнул. Действительно стоило вернуться, и как можно быстрее, чтобы оградить себя и Эмму от возможных проблем. Он медленно вышел из здания больницы, где по лужам расползались круги от редких капель. Дождь заканчивался.

Нейт вновь схватился за лицо и тяжело, нервно затрясся. Губы вновь перекосил жуткий оскал, который теперь напоминал улыбку.

Все-таки разрыдался.

* * * 4 года спустя

Очередное солнце уходило за горизонт манящего города. Эмма любила закат. А еще сильнее любила представлять, как будет жить в этом городе. Как будет гулять, заходить во все подряд магазины. Наконец, побывает в кинотеатре. Сколько жизни прошло мимо неё здесь, в приюте? В прохладное окно проникал запах майских цветов, даже на втором этаже.

Она будет гулять. Однажды.

Фастер неловко покосилась на точеный профиль парня, который сосредоточенным взглядом скользил по строчкам книги, и даже не думал отвлекаться, чтобы взглянуть в окно. Опять закат. Каждый день закат. Иногда солнечный, но чаще пасмурный, белый. Что он там не видел?

— Нейт. — Тихо сказала девочка, но неловко поежилась и осеклась.

— Эмма. — С улыбкой ответил Штайнер.

Ей хотелось сказать. Много всего, но буквы перемешивались меж собой, и застревали в горле. Печаль, и клокочущий страх оседали внутри хрупкого тела.

Он уйдет. Очень скоро. Кто, как ни Нейт наберет максимальное количество баллов на вступительных? Кто, как ни он… сможет? Парень, который играючи отжимается одной рукой от пола, пока она лежит у него на спине. Который кладет вещи друг на друга таким образом, чтобы ничего не падало. У кого-то… упадет. Но не у него.

— Нейт, ты уедешь. — Тихо сказала Фастер, уставившись в пол. Все-таки сказала.

— Да. — Штайнер, наконец, отвлекся и захлопнул книгу. Прикрыл глаза, и покачал головой.

— Мы больше не увидимся. — Глаза блестели в уходящем солнце, но отнюдь не из-за света.

— Это еще почему? — Парень с искренним удивлением поднял брови. — Что ты такое говоришь? — Он вновь ласково улыбнулся, подсел ближе, и приобнял девочку за плечи. — Эмма, никогда я тебя не брошу в этом свинарнике. Ни за что, даже не думай переживать. Мы же с тобой вместе. Ты и я.

— Правда? — Фастер широко раскрыла глаза.

— У меня пары шесть дней в неделю. Плюс несколько вариантов подработки, так что. — Меж бровей пролегла морщинка. — Воскресенье. Я буду у тебя каждое воскресенье, всегда. Чтоб эти идиоты ни в коем случае не забыли, как я выгляжу, и даже не думали портить тебе жизнь. — Штайнер вновь мягко улыбнулся. — А еще ты растешь. Тебе нужна одежда, обувь. Пиши мне, как ты тут, после пар я в любом случае прочту все сообщения. Пиши, если чего захочется, или если что-то придет в негодность. Я все принесу.