1934: 2 августа умирает президент Пауль фон Гинденбург.

1934: 19 августа. В результате плебисцита утверждается самоназначение Гитлера на пост главы государства после смерти Гинденбурга. Почти 90 % (89,9) голосов поддержали Гитлера.

Коммунистическая и социал-демократическая партии, например, были практически полностью лишены возможности проводить общественные кампании, включая такие обычные мероприятия, как распространение листовок. Многие члены и кандидаты от КПРФ, по сути, уже были задержаны властями. Нацистские штурмовики, напротив, были зачислены во вспомогательную полицию и имели право носить оружие, маршируя по улицам и преследуя политических оппонентов. Несмотря на запугивание и насилие со стороны нацистов, коммунисты набрали чуть более 12 % голосов, а социал-демократы — почти 18. Нацисты получили чуть менее 44 % и увеличили свое представительство в рейхстаге со 196 до 288 мест. Националисты, как их союзники, набрали около 8 % голосов, получив еще одного делегата к уже имеющемуся у них одному. Но этого оказалось достаточно, чтобы нацистская коалиция получила большинство как голосов избирателей, так и мест в рейхстаге. Учитывая преимущества, которыми обладала Национал-социалистическая партия, это не было выдающимся результатом, но все же, хотя и с большой натяжкой, это можно было квалифицировать как победу и, что более важно, как одобрение нового режима народом.

Выборы 5 марта положили начало созданию Третьего рейха, поскольку в результате голосования было сформировано парламентское большинство, настроенное как на разрушение Веймарской республики, так и на концентрацию центральной государственной власти в руках Гитлера. Средством достижения обеих целей должна была стать поправка к Веймарской конституции, которая наделяла бы канцлера всеми законодательными полномочиями, лишая рейхстаг политического влияния. Эта поправка, принятая по образцу аналогичных мер, временно и в ограниченных целях предоставлявших законодательные полномочия предыдущим канцлерам, была названа «Законом об облегчении бедствий народа и рейха», или, как принято говорить, «Актом о полномочиях». Хотя поправка предоставляла Гитлеру право управлять Германией на основании декрета в течение следующих четырех лет, для ее принятия требовалось присутствие двух третей членов рейхстага для обеспечения кворума и, кроме того, поддержка двух третей членов, принявших участие в голосовании. Парламентская коалиция, возглавляемая нацистами, имела лишь незначительное большинство мест.

Первый шаг к получению необходимого большинства в две трети голосов был сделан, когда председательствующий Герман Геринг постановил, что коммунисты, избранные в рейхстаг 5 марта, больше не являются легитимными депутатами. Поскольку их партия теперь считалась нелегальной, эти делегаты не явились на заседание. Однако коммунисты все равно составляли часть официального состава рейхстага, а значит, и кворум, даже если они отсутствовали. Чрезвычайное и почти наверняка незаконное решение Геринга позволило сократить кворум на fifty-4 члена, а также увеличить долю мест, занимаемых нацистской парламентской коалицией. Однако их большинство все равно было недостаточным. Одной из проблем была социал-демократическая партия, которая по-прежнему представляла девяносто четыре делегата, каждый из которых был категорически против принятия закона. Для того чтобы получить необходимое большинство в две трети голосов, Гитлер начал переговоры с Центром, который возглавлял священник Людвиг Каас. Переговоры велись вокруг гарантий автономии католической церкви, особенно в Баварии, где церковь долгое время была одной из главных политических сил. Взамен Центр обеспечил бы дополнительную поддержку Рейхстага для принятия Закона о разрешении.

Теперь, когда «Центрум» был принят, коммунисты объявлены вне закона, а члены малых партий запуганы и вынуждены подчиниться, нацисты могли противостоять социал-демократам. В сцене, напоминающей созыв Учредительного собрания на ассамблее в Петербурге за 15 лет до этого нацисты выстроили по бокам и сзади оперного театра Кролла вооруженных штурмовиков и эсэсовцев. Сам зал был увешан свастиками и другими нацистскими эмблемами. Как позже рассказывал один из социал-демократов: «Нас встретили дикие крики: «Мы хотим закон о разрешении!». Молодые парни со свастикой на груди нахально оглядывали нас с ног до головы, практически преграждая нам путь. Они довольно нагло заставляли нас бежать, выкрикивая в наш адрес оскорбления типа «центристская свинья», «марксистская свинья»».

Представляя закон в рейхстаге, Гитлер, прежде всего, пообещал уважать автономию церквей и заявил о своей заслуге в подавлении коммунистического зла. Отсутствие каждого делегата от КПД должно было сильно повлиять на остальных делегатов, поскольку Гитлер теперь предупреждал тех, кто мог бы воспротивиться принятию закона. В сцене, уже пропитанной угрозой, адреналином и предчувствием грядущего ужаса, Гитлер объявил, что «правительство националистического восстания» «решительно настроено и готово к тому, чтобы справиться с сообщением о том, что закон отклонен, и с тем, что объявлено сопротивление. Пусть теперь вы, господа, сами решаете, будет ли это мир или война».

Однако самое запоминающееся выступление принадлежит лидеру социал-демократической делегации Отто Вельсу. В окружении своих коллег по партии, которые, в свою очередь, были окружены штурмовиками, Вельс начал речь с замечания о том, что «у нас можно отнять свободу и жизнь, но не честь». Затем он продолжил свою речь, во многом похожую на прощальную, в которой заключительная фраза была одновременно и тоскливой, и, возможно, неоправданно, учитывая обстоятельства, обнадеживающей.

В этот исторический час мы, немецкие социал-демократы, торжественно заявляем о своей верности основным принципам гуманности и справедливости, свободы и социализма. Никакой закон не дает права уничтожать идеи, которые вечны и неистребимы. Антисоциалистический закон [конца XIX века] не уничтожил социал-демократов. Социал-демократия может черпать новые силы и в новых гонениях. Мы приветствуем преследователей и тех, кому приходится нелегко. Их стойкость и преданность заслуживают восхищения. Мужество их убеждений, их непоколебимая уверенность — залог светлого будущего.

Когда Вельс закончил выступление, в зале началось столпотворение: дисциплинированные и сдержанные аплодисменты значительно превосходящих по численности социал-демократов были поглощены нацистским грохотом презрительных насмешек, издевательств и пронзительного хохота.

Гитлер видел предварительную копию этого обращения и подготовил свой ответ. «Вы думаете, — заметил он, — что ваша звезда может снова взойти! Господа, звезда Германии взойдет, а ваша упадет… Германия будет свободна, но не через вас!». После еще нескольких коротких выступлений в пользу Акта о разрешении было подано 444 голоса и только девяносто четыре делегата, все из которых были социал-демократами осмелились выступить против ее принятия. Теперь, когда вся законодательная и исполнительная власть была сосредоточена в руках их вождя, нацистам удалось основать Третий рейх, а Веймарская конституция стала мертвой буквой, настолько, что нацисты так и не сочли нужным написать новый документ, чтобы заменить ее.

Самой примечательной особенностью создания Третьего рейха было настойчивое стремление нацистов соблюдать надлежащие формы демократического процесса, к которому они относились с крайним и безоговорочным презрением. Партия выдвигала кандидатов на выборах в рейхстаг и вела агитацию за голоса избирателей, используя приемы и призывы, которые по стилю и направленности соответствовали демократическим партиям центра. Гитлер был назначен канцлером по формально ортодоксальной процедуре, которая признавала его лидером крупнейшей партии в рейхстаге. В свою очередь, он потребовал проведения новых выборов, чтобы сразу же испытать на прочность свою коалицию меньшинства. По результатам выборов коалиция получила большинство в рейхстаге и тем самым узаконила нацистское правление как волю народа. В тот момент нацистская идеология не видела необходимости в новых выборах, поскольку к власти пришел Вождь, народ и Вождь были едины, и задача состояла в реализации исторической судьбы немецкого народа, расы и нации. Демократия со всеми ее расколами и раскольническими апелляциями к узким интересам и индивидуальной идентичности была не только ненужным отвлекающим фактором, но и положительно вредным.