— Гриша не звонил мне уже два дня.

Я умышленно игнорирую первое предложение Лео. Он уже сообщил, что не разведется. А я слишком большая девочка, чтобы соглашаться на прежнюю роль любовницы.

— Леванский и Шустов не должны были рассказать ему правду. Скорее всего, Катков уверен, что у него все удалось.

— Что он продал меня?

— Да. И сейчас на волне успеха может подстроить еще какую-нибудь подлость.

— А если разыграть его? Только на этот раз позвать на помощь полицию.

— Хочешь рискнуть собой? В третий раз?

Лео качает головой, а я делаю новый жадный глоток.

Он не забыл! Помнит, как несколько лет назад спас меня в похожей ситуации. Подоспел буквально за мгновение до того, как стало бы поздно.

Жуткая история. А ведь тогда мы даже не были любовниками. Я училась в его продюсерском центре, готовилась стать звездой. Молодая неизвестная певичка, с которой захотел развлечься маститый басист.

Никто бы не поверил, заяви я об изнасиловании. Скорее всего, любая огласка поставила бы точку на карьере и вернула бы в Тюмень. Но Лео…

Он справился сам. Вытянул меня из того дома, разобрался с басистом и подчистил в новостях любые намеки на связь с тем уродом.

— Не хочу, чтобы тебе снова пришлось рисковать собой и нарушать закон, — отвечаю ему после паузы.

— Я справлюсь со всем сам. Тебе и Вике лучше на время исчезнуть из поля видимости Каткова.

— Что ты имеешь в виду?

— Твоя няня сообщит журналистам, что ты и дочка заболели.

— А как же фестиваль?

— Администрация найдет тебе замену. Уж поверь, Шустов будет только рад сунуть на твое место одну из своих протеже.

— Предлагаешь нам целую неделю сидеть в номере отеля? — Меня не покидает ощущение, будто Лео что-то задумал.

— Я найду для вас подходящий дом. Там будет все, что нужно тебе и ребенку.

— А что потом? Когда неделя закончится?

— Завтра с тобой свяжется мой юрист. Уверен, он найдет нужную лазейку в твоем контракте.

— Я уже показывала его хорошим юристам. Они лишь развели руками.

— Никита Лаевский умеет искать зацепки там, где не видят другие. За неделю он придумает способ, как расторгнуть контракт. Просто доверься ему.

— Довериться?.. — звучит как заклинание из сказки. Слово, которое исполняет любые желания. Без джина и лампы. — А зачем… — откашливаюсь. Сама не верю, что собираюсь задать свой главный вопрос. — Зачем ты вообще отдал меня Каткову?

Леонас

Не представляю, как бы я держался, если бы за плечами не было опыта с племянником. Его бесконечных болезней, капризов и тяжелого переходного возраста.

Именно благодаря такой закалке я нормально переношу полет. Не хватаюсь за сердце каждый раз, когда моя девочка морщит от боли свой красивый носик. Не посылаю никуда Старовойтова с его рассказами о моем невеселом прошлом. И даже успеваю раздобыть кофе для Евы.

К сожалению, на кофе везение заканчивается.

— Зачем ты вообще отдал меня Каткову? — произносит Ева с такой надеждой, что дико хочется выложить грязную правду. Рассказать все, как есть, без тайн и недомолвок. Снять с души камни и возможно перестать казаться ей моральным уродом.

Жгучее желание! До зудящих ладоней и жара за грудиной. Даже Штерн не знает всей глубины болота, в котором я барахтаюсь уже пять лет. А она могла бы… И узнать, и понять.

На мое счастье мозг вовремя глушит все эти опасные порывы.

— У меня тогда не было возможности дальше заниматься музыкальными проектами, — выдаю свою полуправду.

— Забыл? Я видела тебя в коридоре реанимации. Ты не пострадал в аварии.

— У меня было сотрясение и два сломанных ребра. — Вряд ли эта информация для нее тайна. На каждом столбе писали о том жутком ДТП и моем состоянии.

— Это не помешало тебе через неделю выписаться из больницы. — Ева встает из кресла и вздергивает подбородок.

Я слабо переношу женскую злость, но ее злостью можно лишь любоваться. Красивая девятнадцатилетняя девчонка выросла в роскошную женщину. Живое искушение для того, кто даже в случайных одноразовых любовницах видел лишь одну.

— Мне пришлось выписаться. Появились вопросы, которые требовали срочного решения. Все основное время я по-прежнему проводил в палате.

— Почему мне тогда вообще не сказали, что тебе было плохо? Почему об этом нигде не писали? — Будто хочет ударить, Ева замахивается, но останавливает свою ладонь в области моей груди.