Похоже, девушку надо спасать от незадачливого кавалера. Если возникнет шум и какой-то скандал, её репутация однозначно пострадает. Перехожу на э-зрение. Да, девушка однозначно на грани срыва: в её эмоциях испуг, растерянность, негодование. Парень настроен решительно, но «откалибровать» его эмоции и понять, настолько они зависят от влияния алкоголя, у меня не получается – не занимался я пока такими тренировками.

Вглядываюсь в прилипчивого ухажёра, решаюсь на действия и аккуратно блокирую ему руку, она опущена вдоль тела и теперь повисает плетью, больше он её поднять не в силах; вторую руку, в которой бокал с шампанским, осторожно свожу судорогой. В энергетическом зрении вижу, как резко изменилось настроение парня – непонимание, злость, недоумение. Зажимаю ему челюсти – теперь он и говорить не сможет. Настроение у него – паника. Наверняка, чувства так сильно «прыгают» из-за разогрева спиртным. Ну, или из-за неожиданных блокировок.

– Леонид, я ухожу и прошу меня не преследовать.

В отражении вижу, что девушка повернулась от окна, и прежде, чем она сделала шаг, я заблокировал и одну ногу неудачливого кавалера. Девушка очень осторожно, боязливо выскальзывает из «кадочной западни», быстро идёт к двери и уходит с террасы в зал. Снимаю с парня все блокировки и слышу из-за кадки: – Что за хрень?

Мы с Матвеем тоже выходим в зал. Нахожу Геннадия Алексеевича, в двух словах обрисовываю ему ситуацию и показываю глазами на только что вошедшего с террасы парня. Он тут же подзывает брата – Глеба Алексеевича, а сам направляется в сторону одного из залов – туда, где были установлены карточные столы и прочее оборудование для «тихих развлечений».

Вернулся он буквально через две минуты и удовлетворённо кивнул головой: – Сейчас им родители займутся.

Как раз подошли князья с «обхода», мы пообщались, наблюдая, как Катя пытается справиться с потоком желающих с нею потанцевать – китайская молодёжь, прибывшая на праздник, выстроилась в две колонны и по очереди приглашала её…

– Посмотрите, они и здесь построились: по росту, в колонну по два; прямо как Квантунская армия перед вторжением, – пошутил Игорь Воронцов.

– Вообще, Квантунская армия была японской, наши тогда их быстро нахлобучили и основательно раскатали, – вставил Семён Окинов.

– Да-да, точно, – поправился Игорь, – но вот ассоциации возникают такие.

*Цитата Анны Адамовны (актриса Марина Дюжева) из фильма «Покровские ворота» (1983 г.): «Я вся такая несуразная, вся угловатая такая. Такая противоречивая вся…». Режиссёр Михаил Казаков ставил задачу актрисе: «Ты должна сыграть б…по-монастырски».

Владимир. Дом Перловых.

Дня три за ужинами мы «подводили итоги» празднования пятнадцатилетия Кати. Женская половина семьи, вечером праздничного дня, не смотря на позднее время, сразу же после возвращения их ресторана, уселась в гостиной и тщательно распаковала надаренные коробочки и свёртки. Нас туда не пускали, а когда пригласили, мы на час стали свидетелями дефиле в новых украшениях. Конечно, с большим отрывом в номинации «супер» шли брошка, подаренная Окиновыми и жемчужный набор от Плетневых. Оказалось, что кроны сосен на броши выложены из изумрудов, снег – бриллиантами, а медведь – тоже бриллиантами, но чёрными. Брошь оказалась довольно тяжёлой – что золото, что камни – материалы не легкие. Выигрышно смотрелся на Кате и гарнитур от Плетневых: разнокалиберные жемчужины создавали причудливую паутину, и взгляд сам скользил к самым большим черно-серым и розовым жемчужинам, объединявшим всё это великолепие. Женская половина единогласно решила, что под этот набор нужно пошить новое платье, а для этого братья Кравцовы должны увидеть украшения вживую.

Всего на четыре дня от Катиного праздника отстояло двенадцатилетие Бориса, но для него гостей собирали отдельно, в гостиной дома Перловых. Мелкота суетилась под ногами, деловито дербанила большущий торт и прочие вкусняшки и обсуждала свои школьные дела. В принципе, почти мои ровесники, разница в возрасте минимальная. Но как-то скучно мне было в этом обществе: все их проблемы казались мелкими. Я-то взрослый, а они – дети детьми, ну разве что в машинки не играют.

Или у меня со всеми моими ровесниками так? Ту часть моего детства, которую монашки вспоминали как «буйную» и крестились при этом, я не помнил – в период, когда во мне проснулся интерес к исследованию мира, я был слишком мал, чтобы сохранить воспоминания. В подростковом возрасте в монастыре я считался «серьёзным-ребёнком-которому-можно-доверять » и меня рано стали назначать «старшим» в приюте над маленькими, как и при поездках на реконструкции или простых выездах в город, отправлять за покупками как помощника или на сбор растений. В школе приютские держались несколько особняком, и среди друзей «чужих» не было. Привычка разбираться с ежедневными ссорами мелкоты в приюте приучила меня действовать быстро, устраивая перекрёстные допросы, вытаскивать смысл из их непонятного мямленья, перемежаемого всхлипами, и докапываться до сути конфликта, чтобы как можно быстрее его урегулировать.

Информация от детей приюта дошла до школьников, и они тоже стали обращаться ко мне с просьбами об улаживании отношений и скоро ко мне прилипла кличка «Судья», резко выделившая меня как среди приютских Коль и Миш, так и среди местных, у которых были модными «погоняла» – производные от фамилий или черт внешности, или в память о каком-нибудь эпичном «залёте». Один из пацанов в школе имел кличку «Лужа»: любил он гнобить девочку из бедной семьи – та была стеснительной и зажатой, молча всё сносила, слова не говоря в ответ. Но и у самых молчаливых когда-нибудь кончается терпение, и прорывает их обычно с грохотом. Вот и он, в конце концов, довёл её до того, что после очередной издёвки она резко развернулась и со всей дури ударила его рюкзаком, набитым учебниками. Это было настолько неожиданно, что обидчик сел на задницу. И всё бы ничего, но сзади была лужа, в неё он и приземлился. Мокрое пятно быстро расползлось по брюкам. И когда через несколько дней он вновь к ней подкатил с придирками и оскорблениями, она посоветовала ему оглядеться вокруг – нет ли поблизости лужи. Школьники, находившиеся рядом, дружно рассмеялись. Так и стал он «Лужей». Ещё одного пацана прозвали «Сметанником» – за попытку стащить сырник в школьном буфете. И избавиться от таких прилипчивых кличек было невозможно. Зато за позывные типа «Петрович» или «Снайпер» держались, ими дорожили и даже немного гордились. А если твой позывной «Судья», то даже старшие по возрасту относятся с некоторым уважением – вдруг тебе придётся и их «судить»?

В приюте у меня почему-то всегда были друзья старше меня на два-три года, а то и больше – с ними было интереснее. У Перловых меня тоже сразу зачислили в «старших детей», к которым относились четырнадцатилетняя Катя и тринадцатилетний Вася, а вот одиннадцатилетний Боря и девятилетняя Юля проходили как «младшие». Хотя мне по возрасту, что до Васи, что до Бори было примерно одинаково. В лицее у меня тоже получилось так, что друзьями стали лицеисты «с проблемами»: Гефт, которого все сторонились как «сына предателя», ботан Матвей Давидов и «новый дворянин» Боря Кошечкин. Их жизнь заставила быть взрослее, чем они были на самом деле. И меня, кстати, гости, пришедшие на день рождения Бориса, воспринимали как старшего.

Владимир. Дом баронской семьи Плетневых.

– Наш общий выход в свет прошёл очень неплохо, – разговор о делах барон Плетнев всегда начинал, когда доходила очередь до десерта, как было заведено во многих дворянских семьях; Евгений Васильевич на несколько секунд задумался и продолжил: – Других посмотрели, себя показали, именинницу поздравили. Гарнитур из морского и речного жемчуга, что мы подарили, очень дорогой, я потратил несколько уникальных таитянских жемчужин – чёрных и красных. Перловым он зашёл очень хорошо, впечатление произвёл. Одно то, что мы этот набор дарили на глазах трёх князей – окупает все расходы. И сами они об увиденном родителям расскажут, и обслуга, что их сопровождала, в рапортах отметит.