Добавить немного алкоголя, и можно было легко потеряться в Городе грехов.

Я бы никогда не сказала Джаде, но эта поездка была именно тем, что мне было нужно. Мы решили запланировать наше путешествие на выходные перед моей свадьбой — почти через две недели после моего бесстыдного траха с пальцами Маттео. Я сотни раз обдумывала случившееся и все еще не могла понять, что на меня нашло. Все, что я могла понять, это то, что это был алкоголь.

Никогда в жизни я не позволяла мужчине шлепать себя.

Черт, обычно я сама заправляла всем в спальне. Большинству мужчин это нравилось, и это означало, что я оставалась под собственным контролем. Это также означало, что я редко уважала мужчин, с которыми спала, но это упрощало ситуацию. Никаких сложных эмоций, через которые потом приходилось пробиваться. Это также означало, что секс никогда не был достаточно хорош, чтобы перевернуть мою жизнь и отправить меня в сторону от намеченного курса.

Я не могла бороться с тем, что существовало между нами. Оно не было телесным. У этого не было ни названия, ни диагноза. Не было противоядия или смертельного удара, который бы разорвал эти узы.

И самое страшное, что оно росло. Мутировало. Искажая мои мысли и контролируя мои действия.

Концепция того, что кто-то отшлепает меня, всегда казалась унизительной и невыносимой, но когда я почувствовала восхитительное жжение его ладони на своей коже, электрическая потребность уколола каждую поверхность моего тела, как тысяча крошечных иголок. Мне пришлось сдерживать себя, чтобы не подставить свою задницу под удар, как будто я была бродячей кошкой в период течки.

Никогда еще мои чувства не были такими живыми. Такими обостренными.

Каждый волосок встал дыбом, стремясь уловить малейшее движение, которое могло бы передать его следующий шаг. Мои мышцы напряглись от осознания того, что я никогда не испытывала в студии во время тренировок.

Это заставляло меня чувствовать себя сильной. Живой.

Даже бессмертной.

Я могла бы бороться с ним. Я могла бы в конце концов сбросить его с себя, но я никогда по-настоящему не пыталась.

Это была самая пугающая часть.

Каждое его слово о всепоглощающем притяжении между нами было правдой, и я была такой же жертвой этого притяжения, как и он. Что бы не было источником, оно превращало малейшее прикосновение в интимную ласку, взгляд — в физическое прикосновение, а слова, произнесенные шепотом — в пьянящее обещание. Оно переполняло чувства, пока не оставалась только потребность. Только желание имело значение.

Он заставил меня почувствовать себя на одних из тех американских горок, которые отрывают тебя от рельсов. Когда тебе кажется, что ты свободно падаешь и совершенно бессилен остановить это. Я была дезориентирована. В восторге. В ужасе.

После того, как он выскользнул из моей спальни, я несколько часов лежала без сна, несмотря на глубокую усталость. Мысли и чувства кружились вокруг меня, как светлячки. Вместо того чтобы поймать и изучить их, я просто играла роль зрителя, слишком уставшая, чтобы думать, но слишком потрясенная, чтобы спать.

В последующие дни мне нужно было пространство, чтобы осмыслить все, что произошло. Оказалось, что я была не одна такая. После того как Маттео уехал той ночью, я слышала о нем только один раз. За день до нашего отъезда он написал смс, чтобы напомнить мне о моем обещании.

Никаких других мужчин.

Я пыталась возразить, что обещание недействительно, поскольку было дано под давлением, но какой в этом смысл? После того, как я попробовала его способ соблазнения, меня больше никто не интересовал. Это только разозлит его и усложнит мою жизнь. У меня и так было достаточно поводов для беспокойства.

Я дала ему свои заверения, с болью осознавая, что наше соглашение было полностью односторонним. Он никогда не предлагал свои собственные обязательства, полностью избегая этой темы, когда я упоминала о ней. Я бы скорее повесилась на своих пальцах, чем выглядела настолько жалкой, чтобы требовать от него таких же обязательств. Это заставило бы меня выглядеть слабой и нуждающейся — два слова, которым я отказывалась давать определение.

Вместо этого я сидела в своем кресле первого класса в самолете до Вегаса, любуясь яркими огнями, когда мы кружили над городом, и мучила себя вопросами о том, не трахался ли Маттео с кем-то еще, пока меня не было. Черт, может, у него была любовница на протяжении всей нашей короткой помолвки?

Как будто воображаемые образы не были достаточно мучительными, моя одержимость этим вопросом породила ненависть к себе. Почему, черт возьми, имело значение, что он трахается с кем-то еще?

Я никогда не была собственницей по отношению к любому другому мужчине, с которым трахалась. Что такого было в Маттео, что заставляло меня цепляться за него, как будто без него у меня не было никакой ценности? Мне не нужен был никакой мужчина. Маттео ничем не отличался от других.

Проблема была в том, что я хотела его.