В конце концов, мы все прошли в дом. На этот раз я сняла куртку, так как больше нечего было скрывать. Маттео коварно ухмыльнулся, глядя на мою грудь, а мои сестры вытаращились на меня. Я просто покачала головой и направилась в столовую.

Алессия рассказала нам о своей помолвке, которая состоялась в то утро. Мы с Маттео объявили дату родов и рассказали о том, что узнали и увидели на приеме у врача. Беседа была легкой и текла, как вино в наших бокалах. Ну, в их бокалах. Я пила воду.

Перед ужином мы с Маттео решили, что расскажем моей семье о том, что узнали о Сэле, не раскрывая моего прошлого участия. Это не было необходимо для объяснения, и не было бы ничего хорошего в том, чтобы мучить моих родителей тем, чему они невольно позволили случиться. Как только трапеза подошла к концу, мы приступили к объяснению того, как Сэл был виновен в смерти Марко. Комната мгновенно погрустнела.

— Есть ли какие-нибудь новости о нем после того, как я видела его в Вегасе? — спросила я, переводя взгляд с отца на мужа.

— У меня есть команда людей, которые занимаются расследованием, — сказал отец. — Они работают с нашими коллегами в этом районе, чтобы попытаться вычислить его. У нас нет прямых улик, но достаточно косвенных доказательств, чтобы считать, что он все еще в городе.

Маттео поднял свой бокал с вином и взболтал темную жидкость. — На прошлой неделе я нанял Сикарио, который действует на юге. Он обещал мне, что он будет у него через две недели. — Сикарио? Это была новость для меня. Сикарио были безжалостными убийцами, которых использовали картели. Они возникли во времена правления Пабло Эскобара и с тех пор перешли в другие организации. Они были неумолимы, их почти невозможно было отследить, и они были абсолютно жестоки. Они редко работали на североамериканские организации. Маттео должен был оказать огромную услугу, чтобы получить такую помощь.

Слова не шли у меня из головы. Все, что я могла сделать, это сжать его руку и надеяться, что он почувствует мою вечную благодарность.

После того как разговор пошел на спад, наш званый ужин быстро распался. Я сделала еще один поход в туалет — я даже не успела опомниться, как мой мочевой пузырь уменьшился до размера наперстка. Когда я вышла из ванной в холле, отец позвал меня в свой кабинет.

Он ждал меня возле двери и закрыл за нами дверь. Мой первоначальный инстинкт подсказывал мне, что у него есть информация о Сэле, которой он не поделился, но мое беспокойство было неуместным. Его глаза смягчились, когда он приблизился, его пальцы подергивались, словно жаждали прикоснуться ко мне.

— Я не помню, когда видел тебя такой счастливой, — прохрипел он, его голос был густым от эмоций. — Я надеялся, даже молился, что вы с Маттео сможете найти мир между собой, но это больше, чем я когда-либо смел мечтать. Если бы я не знал тебя так хорошо, я бы сказал, что девушка, которая присоединилась к нам за ужином, не была нашей Марией. Я не хочу сказать, что это плохо, — поспешил объяснить он. — Просто мои молитвы были услышаны, и я снова увидел свет в твоих глазах. — Его взгляд был подозрительно стеклянным, разрушающим мои гормоны. Или, кто знает? Может быть, гормоны тут ни при чем, и я просто перевернула новый лист. Какова бы не была причина, я обняла отца, крепко прижавшись к нему. Он быстро заключил меня в свои объятия, одной рукой нежно обхватив мой затылок.

Мое горло сжалось, но в конце концов я обрела голос. — Спасибо тебе за все — за то, что принял меня в свой мир, даже когда женщин обычно не принимали в свои ряды. За то, что отправил меня к Тамиру и поощрял меня делать то, что я люблю. И за то, что подтолкнул меня дать Маттео шанс. — Иногда я боролась с гневом на своих родителей за то, что они не настаивали на правде, когда я вела себя как ребенок, но они делали все возможное. Они были бы раздавлены, если бы знали, что происходило на самом деле, и я не видела причин, чтобы причинять еще больше боли.

Он мягко отстранился с теплой улыбкой, руки все еще держали меня рядом. — Любовь родителей неизмерима, как ты скоро узнаешь.

— Здесь все в порядке? — Маттео вмешался из коридора.

Я должна была догадаться, что он меня проверит. — Да, просто готовлюсь к отъезду. Ты готов? — Я отошла от отца и обняла Маттео за талию.

— Готов. — Он протянул руку, чтобы пожать руку моего отца, и они обменялись многозначительным взглядом, прежде чем мы направились к машине.

Остальные уже уехали, пока я разговаривала с отцом, поэтому наша машина была единственной на передней дорожке. В прошлом я всегда считала абсурдным, когда мужчина открывает дверь машины для женщины, как будто она не может сделать это сама. Когда Маттео подошел к пассажирской стороне и достал ключи, я поняла, что это был жест, который охватывал гораздо больше, чем просто механическое открывание двери. Это было заявление о заботе и преданности. Защиты и усердия. Это не имело никакого отношения к моим возможностям и имело отношение к желанию Маттео заботиться обо мне.

Меня всегда возмущала возможность того, что мне нужен защитник, но теперь, когда он у меня появился, я поняла, насколько спокойнее я себя чувствую. Как свободно я могла быть самой собой, зная, что он всегда будет рядом, чтобы подхватить меня, если я упаду. Я считала, что брак станет концом моей свободы, но это было далеко не так. Присутствие Маттео в моей жизни дало мне силу и уверенность, о существовании которых я даже не подозревала.

Когда он открыл дверь моей машины, я повернулась к нему лицом, вместо того чтобы опуститься на свое сиденье. Я окинула его взглядом и позволила своему сердцу вести меня за собой. — Я люблю тебя, — выдохнула я в хрустящий ночной воздух.

В течение нескольких мучительных ударов сердца единственным звуком вокруг нас были моторы далеких машин. Лицо Маттео было непроницаемым. В моем нутре зародилось сомнение, но прежде чем оно успело укорениться, губы Маттео прильнули к моим. Его руки запутались в моих волосах, а его губы впились в меня, поглощая меня целиком.

Мы прижались друг к другу, отчаянно желая большего. Только потребность в воздухе была достаточно сильна, чтобы разлучить нас. Когда мы перевели дух, Маттео прижался своим лбом к моему. — Я люблю тебя больше, чем свою собственную жизнь. Этого не должно было случиться, но теперь я не представляю жизни без тебя.