Я видела ярость в позе Маттео и его ядовитый взгляд. Он бы сделал это. Он бы убил своего босса ради меня — пытал и калечил ради меня. Тепло пульсировало в моей ноющей груди, помогая зашить раны, которые были разорваны моими признаниями.

— Мне жаль, что я солгала о Стефано и кольце. Это было единственное, что я могла придумать, чтобы убедить тебя убить его без необходимости рассказывать тебе о своем прошлом.

— Солгала? — удивленно спросил он. — Мария, это было кольцо Стефано.

Я отпрянула назад, извиваясь на его коленях. — О чем ты говоришь?

— Кольцо принадлежало Стефано, но за смертью твоего брата стоял Сэл. Он обнаружил склонности Стефано и шантажом заставил Стефано отдать ему кольцо, а потом подбросил его язычникам, которые убили твоего брата. Он знал о твоих страданиях и ничего не сделал, чтобы остановить их.

Самая ненавистная ярость, которую я когда-либо знала, разлилась в моей груди. Кровожадная и ненасытная.

Я посмотрела вниз на брызги крови на рубашке Маттео. — Я так понимаю, Стефано мертв?

— Он в процессе. Я не хотел, чтобы все закончилось слишком быстро.

Я кивнула, а затем позволила Ледяной Королеве подняться на поверхность. — Сэл — мой. Обещай мне, что ты позволишь мне забрать его, когда мы его найдем. — Мой взгляд устремился на него. Я увидела намек на трепет.

Он хотел уничтожить моих демонов за меня, но некоторые демоны были личными. Некоторые демоны могут быть уничтожены только руками своих жертв.

Сэл издевался над моей семьей всеми возможными способами. Никто не пострадал от его действий больше, чем мы. Мы были теми, кто должен был отомстить.

Сэл Амато должен был умереть, и я буду той, кто отправит его в ад.

24

МАРИЯ

— Господи, мне придется купить новые лифчики. Я выгляжу так, будто мне сделали чертову операцию по увеличению груди. — Я ткнула пальцем в верхнюю часть своих грудей, пытаясь удержать свою грудь четвертого размера от вздымания и вываливания из внезапно ставшего неподходящим бюстгальтера. За несколько дней мои сиськи раздулись. Они, как Капля, не поддавались сдерживанию — Неописуемые! Неуничтожимые! Ничто не может остановить это! — более жестоких слов еще никто не произносил. Если эти сосули не перестанут расти в ближайшее время, я задохнусь в собственной груди. Не очень достойно, но это было бы забавным некрологом.

— Думаешь, они так и останутся? — спросил Маттео. Когда я подняла на него глаза, на его лице появилось выражение похотливой надежды.

Я чмокнула его в грудь как раз в тот момент, когда входная дверь моих родителей открылась.

— Входите! — приветствовала нас мама с волосами цвета джерси и зубастой ухмылкой. — Извините, я забыла отпереть дверь. На улице становится прохладно. Зима наступит раньше, чем вы успеете оглянуться!

Маттео снял куртку, но я не сняла свою, надеясь замаскировать свое недавнее развитие. Мы еще немного поболтали с мамой, но не успели вернуться в столовую, как наше внимание привлек визг со ступенек. Мы с любопытством посмотрели друг на друга, а затем направились к входной двери.

София и Алессия обнимали друг друга, а Лука и Нико пожимали друг другу руки.

— Если бы я не знала лучше, я бы сказала, что вы не виделись десять лет. К чему вся эта суета? — воскликнула я с порога.

Девушки отпрянули друг от друга, их лица озарились светодиодными улыбками. София схватила Алессию за руку, потянув ее за собой вниз по ступенькам, затем выжидательно толкнула ее вперед и тихо захлопала в ладоши в предвкушении.

Алессия закусила губу, затем подняла левую руку, чтобы продемонстрировать ослепительное обручальное кольцо. — Лука сделал предложение. — Она излучала счастье, и это было заразительно. Возможно, Алессия не была моим любимым человеком в детстве, но связь между нами постепенно развивалась. Может быть, это было связано с ее недавним взрослением, а может быть, это был продукт моего собственного роста, но в любом случае, мы наконец-то начали общаться друг с другом. Она с трудом принимала наш мафиозный образ жизни. То, что она позволила своему сердцу вести ее, а не произвольным общественным стандартам, говорило о многом.

Видя ее радость, я испытала такое же чувство счастья и признательности. Я бросилась вперед и крепко обняла ее. — Лесси, я так рада за тебя.

Ее руки обхватили меня, но медленно. Когда я отстранилась, чтобы проверить, все ли с ней в порядке, она смотрела на меня в изумлении. — Ты назвала меня Лесси, — прошептала она. — Ты назвала меня Лесси и обняла меня.

— Я просто так..., — мое лицо сморщилось от усилия сдержать натиск угрожающих слез, — рада за тебя. — Я вдруг осознала, что все глаза прикованы ко мне, как к цирковому зрелищу. — Я ничего не могу поделать! Это гормоны! — воскликнула я, не подумав, просто желая скрыться от их пристального взгляда. В тот момент, когда я произнесла эти слова, я поняла, что натворила.

Челюсти моих сестер упали. Брови Луки и Нико поднялись на лоб. Моя мама задыхалась позади меня.

— Ну, черт. Похоже, кот вылез из мешка. — Я подняла руки в знак торжества. — Сюрприз! Я беременна.

Моя семья разразилась хохотом, Маттео притянул меня к своей груди и поцеловал в макушку. — Как ты преподнесла новость, умница, — тихо прошептал он мне в волосы.

— Я полностью виню тебя. Если бы не твоя сперма, мой мозг функционировал бы нормально, — поддразнила я его в ответ. Я игриво улыбнулась ему, прежде чем София крепко обняла меня.