– Знаешь, где можно купить коробки? – спрашивает Джейк, выруливая с подъездной дорожки.

– Коробки?

– Да.

– У меня не так много вещей, Джейк. Думаю, они уместятся в чемодан.

– А как же три твоих стеллажа с любовными романами?

Открываю от удивления рот. Он запомнил?

– Ты же не оставишь их там, правда? – хмурится Джейк.

В моей груди вдруг разливается тепло, и в глазах наверняка появляются молнии, как у персонажей мультфильмов. Прикусываю губу, сдерживая улыбку, но не получается. Губы расплываются в широченной улыбке.

– На выезде из города есть строительный магазинчик.

– Хорошо, – улыбается Джейк в ответ. – Значит, едем туда. Хочешь, по дороге заскочим куда-нибудь поужинать?

– Как насчет хот-догов? Знаю место, где есть растительное мясо.

– Идеально. Показывай дорогу, штурман.

Глаза наполняются слезами от внезапного озарения, что все это больше не игра. Во всяком случае, для меня. Возникает странное чувство… правильности происходящего. Эндорфины радости заполняют грудную клетку, и я вдруг ловлю себя на мысли, что Джейк Эванс никогда и не был красным флагом.

Мне казалось, что это я стою за его перевоплощением в идеального парня, вот только дело вовсе не во мне. Это все Джейк. Он и в самом деле идеален. Даже без всех этих любовных романов, которые я оставляю на сиденье его «Мерседеса».

В момент этого самого озарения я вдруг четко осознаю, что влюблена в него. И на мгновение мне даже кажется, что у нас и в самом деле могло бы что-то получиться. Но лишь на мгновение.

Ведь у нас есть всего полтора месяца.

А затем наша история, как карета Золушки, превратится в тыкву.

Поездка в магазин не ограничилась только покупкой нескольких десятков коробок. Пока мы ели хот-доги и Амелия поделилась со мной тем, что пытается написать книгу, я подумал, что было бы здорово отдать Амелии под кабинет маленькую комнату с треугольным окном по центру, где, возможно, она смогла бы отыскать вдохновение.

Естественно, я понимал, что Амелия не согласилась бы, чтобы я обустроил комнату специально для нее, а потому просто предложил ей пройтись по мебельным рядам под предлогом выбора торшера для себя. На самом же деле я записывал артикулы наименований в телефон для того, чтобы нам доставили письменный стол, пару стеллажей, удобное кресло, ковер, маленький кофейный столик и, конечно же, торшер, который мы и купили вместе с коробками. Он и в самом деле был нужен мне. Для ее будущего кабинета. Так что я даже не нарушил заповедь наших фальшивых отношений и не солгал ей.

Надеюсь, все это влезет в эту маленькую комнату и, самое главное, понравится Амелии.

После этого мы отправились домой к ее сестре, где я аккуратно складывал книги в коробки, при этом сдерживая смех от их названий, пока Амелия собирала вещи. Всякий раз, когда она проходила мимо открытой двери в комнату, где находился я с книгами, я ловил ее пристальный взгляд. Не на себе, нет. На книгах, конечно же. Она следила за тем, чтобы я прикасался к ним бережно. И всякий раз под ее суровым взглядом я все же издавал смешок.

Полтора часа спустя мы подъезжаем ко мне домой, на часах уже далеко за полночь. На темно-синем небе, усыпанном звездами, ярким пятном выделяется большая луна. Ее свет озаряет капот моего «Мерседеса», когда я выхожу из него. Я подаю руку Амелии, но тут же вспоминаю, что она на высоких каблуках, поэтому, едва она ступает на землю, подхватываю ее под колени и поднимаю в воздух. От неожиданности она вскрикивает и обхватывает меня за шею руками.

– Что ты делаешь? – смеется она.

– Не хочу, чтобы твои каблуки воняли навозом, – морщусь я.

В идеальной тишине вокруг ее смех звучит так звонко.

– Здесь нет навоза, Джейк, – улыбается Амелия.

– Не важно. Это проявление заботы, – цокаю я и тут же добавляю: – Я забочусь о твоих туфлях. Они слишком мне нравятся.

Амелия фыркает, пока я несу ее по ступеням. Открываю ногой дверь, сделав себе мысленную пометку, что раз теперь буду жить не один, то надо бы начать модернизацию дома с новой двери, а затем заношу ее внутрь и лишь тогда опускаю на пол.

– Спасибо. – Она прикусывает губу, отводя взгляд, и это, мать вашу, заводит меня.

Я не знаю, что происходит в моей голове, но мне нравится ее запах, ее губы, ее тело и эти дурацкие туфли. Кажется, мне нравится она. Вовсе не как друг.

И это все усложняет, учитывая то, что теперь она будет жить в моем доме.

Откашливаюсь, чувствуя, как пересохло в горле, и снимаю грязные ботинки. Мы оба молчим, пока Амелия смотрит на мои носки с молотами Тора, которые я купил в том же детском магазине, где набрал для Амелии футболок, а затем она запрокидывает голову и начинает хохотать.