— А давай хлеб на перепродажу купим? — предложил отчим. — И картошку.

— С Мутко лучше не связываться, — не согласился я. — Картошка у крестьян своя есть. За хлеб можно получить по шапке от местных хозяев мини-пекарней. Вот если бы рис или гречку…

— Найдем! Но не сегодня. Надо наращивать это, как его… капитал! Если все будет нормально, заработаем почти полмиллиона! — последнее слово отчим произнес с благоговением. — В следующий раз накинем двести штук, и вот на них купим рис или гречку.

— Правильно.

Гаишники остановили нас еще один раз и снова отпустили, но время мы потеряли и на мукомольный завод прибыли не в девять, как обещали, а в полдесятого. Очередь из желающих сдать зерно на переработку тянулась на сотни метров и казалась длиннее, чем в прошлый раз.

Мы медленно ехали на территорию завода, ловя завистливые взгляды водителей зерновозов.

Уже в десяти метрах от проходной нам преградили дорогу четверо дальнобойщиков с монтировками. Пришлось останавливаться. Отчим опустил стекло и высунулся из машины.

— Чего вам, мужики?

— Блатной, да? — вызверился мордатый водитель в растянутых трениках и фуфайке.

— Хрен ты проедешь! — крикнул второй и замахнулся монтировкой. — В очередь!

— Хитрожопые не пройдут! — закончил претензии молодой и лохматый.

— Да вы че, мужики, я пустой! — крикнул отчим. — Можете посмотреть.

Дальнобойщики ринулись к кузову, заглянули за тент, и стоящий впереди махнул рукой, освобождая проезд, сказал:

— Ладно, езжайте. Простите, думали — блатные.

Отчим в знак благодарности поднял руку, и мы въехали на хоздвор. К нам сразу же выбежали высоченная бухгалтерша и замдиректора, лысый и верткий. Мы припарковались возле забора, я выгреб деньги из заначек, отдал отчиму, и тот покинул салон.

О, как вокруг него танцевали! Наверное, и кофе предложат, и в нужные места поцелуют. Удивительное дело: мука нужна всем и в больших количествах, но мукомольный завод не может найти точки сбыта, потому что ни у кого нет денег, и мы для них — спасители. Покупатели, конечно есть — я проводил взглядом «москвич-пирожок», выезжающий со склада, но вот такие. Благодаря нам рабочие получат зарплату не только мукой, но и деньгами.

На пороге админкорпуса отчим резко остановился, будто его подстрелили, взмахнул руками и принялся возмущаться, а потом ломанулся обратно, оставив сопровождающих недоуменно переглядываться.

Что там у них стряслось?! Идти разбираться или отчима дождаться? Он поднялся в кабину и, брызгая слюной, обложил замдиректора трехэтажным матом. Из этого словоизвержения я понял, что нас пытаются обмануть. Извергнувшись, отчим сел за руль и уронил:

— Извини. Третий раз за день развести пытаются, суки.

— А в чем дело? — осторожно поинтересовался я, глядя на замдиректора и бухгалтершу, которые замерли на местах и смотрели на наш «КАМАЗ».

— Мука типа подорожала, — пожаловался отчим. — Сто двадцать пять рублей за килограмм! Типа я не знаю, что это развод, и навар они положат себе в карман! А я не рассчитывал на столько, у нас денег под расчет! Ну что за люди? Вчера сказать нельзя было?!

Какой же он психованный!

— Надеюсь, вы не стали скандалить? — осторожно поинтересовался я. — Никого никуда не послали?

Если это так, конец нашему бизнесу, надо новый мукомольный завод искать.

Он шумно задышал, сжал кулаки.

— Нет. А стоило бы! Психанул просто.

— И хорошо. Успокойтесь, пожалуйста. Все будет дорожать, к этому надо привыкнуть.

Он посмотрел с удивлением.

— Думаешь, мука правда подорожала? Если накинуть пять рублей, только с нас шестнадцать тысяч будет навар.

— Уверен, — повторил я. — Дорожать будет все, доллар — расти. Вы и сами заметили, что цены не стоят на месте, да? Мы и так берем муку почти даром, заводу надо как-то выживать.

— Так я ее покупаю? — спросил он устало. — Сколько?

Я вытащил и нагрудного кармана двадцать тысяч, приготовленные на случай форс-мажора.

— Сколько и планировали. Армянам продадим муку по 270 за килограмм, как в прошлый раз, если будем торговать в других местах, повысим цену до 280. Никакой трагедии нет.

Отчим покосился на замдиректора виновато, вздохнул. Я добавил:

— Да и в накладных будет нова цена, так что идите к ним.

И отчим поплелся к ожидающим. Замдиректора приложил руку к груди, отчим кивнул, и они удалились.