— Да, — согласился отчим. — И построить в огороде мастерские. А разрешат заниматься ремонтом всякие проверки?

— За деньги — разрешат. Надо будет изменить назначение земли, сейчас это легко сделать. А электричество-то уже есть! Спасибо вам огромное.

— Да шо уж, — засмущался Василий. — Мы ж одна семья!

Хотелось в шутку назвать его батяней, как тот бычок из мультфильма, но юмора Василий мог не понять, и я промолчал, доел котлету с пюре и спросил:

— Как там бабушка?

— Согласилась ехать сдавать анализы и проходить всякие ФЛЮ и ЭКГ. Врачиха эта — чудо просто. Взгляд — рентген.

— Вот и хорошо. — Я принялся мыть тарелку. — Замдиректора мукомольного завода звонили?

— Конечно, часа в четыре вечера, после разговора с тобой, от Эльзы Марковны. Нас там ждут завтра, в очереди стоять не будем. Солярка им нужна, но деньги нужнее. Ринату тоже звонил, договорился на субботу за тонну топлива.

— Тонну? — переспросил я.

— Ну да, — кивнул отчим. — Тысячу литров. А вот в пятницу мукомольный готов на бартер. Да и Завирюхин ждет, право собственности на землю в понедельник будет у тебя.

— Есть новости, как там Андрей в больнице? Который мой брат, — поинтересовался я, про зятя мне все было известно: он пошел на поправку.

— Никто ничего Эльзе Марковне не говорил. Потому она и психует. Ты ж вроде сам к нему собирался.

— Приехал, но меня к нему не пустили, потому что он спал, и ничего не сказали.

Пока закипал чайник, я подошел к окну и посмотрел на «КАМАЗ», стоящий под окнами, и посоветовал отчиму:

— Давайте оставлять машину в другом месте, очень уж она приметная. Зачем соседям знать, что у нас есть грузовик и соответственно — деньги.

Отчим со мной не согласился:

— Не согласен. Кинешь машину — то колеса снимут, то в салон залезут, то еще шо.

— Так можно оставлять в нашей мастерской. Туда — на «Волге», оттуда — на грузовике. И через весь город на нем не тащиться, топливо не жечь. Подумайте.

Вспомнив о Каналье, я набрал бабушку, попросил передать компаньону, чтобы про аренду участков забыл, будем искать землю или строения, где электричество уже есть. Завтра мы поедем на завод сразу на грузовике, а на обратном пути заскочим к Каналье насчет стоянки.

Завтра, все — завтра. Сегодня — спать.

На выезде из города нас остановили гаишники. Я остался в салоне, Василий взял документы и пошел разбираться. Сперва показал их мордатому сержанту и что-то сказал, потом открыл тент, и гаишник залез внутрь. Вылез он оттуда разочарованным, но отчима не отпустил и долго что-то ему рассказывал, а Василий лишь разводил руками, имея вид лихой и придурковатый.

Минут через пять он вернулся в кабину, достал аптечку, предъявил сержанту. Затем — огнетушитель. Увидев более перспективную добычу — зерновоз, гаишник махнул жезлом, и мы поехали дальше.

— От же упыри! — жаловался Василий.

— Так ему и надо, — поддержал его я. — Пока он вас пытался ощипать, мимо два грузовика проехало и один «Рафик».

— Выходит, мы их спасли? — Отчим усмехнулся в усы.

— Получается, что так, — сказал я.

Василий завел любимую песню про «а один мужик как-то», но из-за рева мотора приходилось кричать, беседа не клеилась, и мы замолчали.

Знания взрослого наложились на нынешний опыт, и я переосмысливал то, что знал про бизнес. Знания, конечно, были дилетантскими, но доля истины в них имелась.

Любой бизнес проходит примерно те же фазы, что и другие процессы: развитие и угасание звезд, взросление и старение организмов, расцвет и падение империй. Причем процессы могут как полностью развить свой потенциал, так и заглохнуть. Причем угроза регресса или смерти довлеет над процессом на каждом этапе.

Как там в библии? Сначала было слово. В нашем случае — идея. Зародыш в яйце, икринка, что может как вырасти во что-то интересное, так и исчезнуть.

Затем — дело, когда главное — начать. Это, так сказать, оплодотворение икринки. Не струсить, не сдаться, а делать дело, невзирая на шишки, что все набивают поначалу. Все мои бизнесы как раз на этом этапе.

Если начальные препятствия (например, попытка ушлого водилы нас обмануть, а гаишников — выпотрошить), удается преодолеть, наступает сладкая пора расцвета. Сыплются деньги, все крутится-вертится как бы само собой — месяц, два, год — и достигает предела возможностей, когда надо что-то кардинально менять. Этот перелом важно уловить. К этому моменту бизнесмены так устают, что каждое лишнее телодвижение отправляет их в нокаут, потому часто пускают процесс на самотек, а не ищут возможности подбросить топлива в прогорающий костер. Вот тут-то и заканчивает львиная доля всех бизнесов: прежних доходов нет, работать надо больше, а за копейки никто напрягаться уже не готов.