Другой пример: для слова Element «Словарь современного немецкого языка» указывает 7 семем [259] . На основе семемы 2 «хим. элемент» произошел перенос значения, что было вызвано, вероятно, потребностью обозначить отдельные комбинируемые части в различных сферах жизни. Возникла новая семема «отдельная комбинируемая материальная часть», которая актуализуется как в словообразовательных конструкциях, так и самостоятельно, например: Sitzelement («Ein intecta-Siegel errang dieses Polstermobel… das als reihungsfahiges Sitzelement produziert werden soll»), Bauelement («Gartner fertigen Bauelemente an»), Elemente fur die Zwischendecke (= деревянные доски), Elemente der Schrankwand (= шкафы и подставки), Elemente des MDW– Programms (предметы мебели и части мебели). Здесь также следует ожидать в связи с образованием ряда, что эта семема закрепится и новые слова войдут в систему. К числу самых последних по времени явлений относится употребление слова Substanz в значении «здание». Сначала приведем пример из устной речи: Schulsubstanz («школьные здания»); примеры, зафиксированные письменно: Neubausubstanz, Altbausubstanz, Substanz der Erfurter Innenstadt.

Характер системности имеют и такие инновации, новшеством в которых является не только отдельный элемент, но и лексика, относящаяся к целой предметной области или понятийному полю. Так, целый ряд обозначений индивидуальной беседы стали обозначениями в области официальных переговоров; такое развитие значения обусловлено парадигматически, например: Gesprach – «беседа» (за круглым столом), Diskussion – «обсуждение» (закона о молодежи), Treffen – «встреча» (политических деятелей); обозначения природных явлений переносятся на политическую тематику: politisches Klima («политический климат»), politische Atmosphare («политическая атмосфера»). Чем больше лексическая единица детерминирована парадигматически и синтагматически, тем вероятнее ее укоренение в системе языка (при условии постоянства денотата).

Распространенное внедрение иностранной лексики, однако, противоречит этому принципу [системности. – Прим. перев.], потому что иностранное слово обладает как раз чуждыми системе свойствами. Наряду с факторами, способствующими укоренению иностранных слов в качестве терминов, такими, как однозначность, отсутствие мешающих ассоциативных связей (которые скорее могут встретиться у немецких слов-терминов), причиной укоренения иностранной лексики следует считать также звуковую аналогию. Так, например, внедряются англо-американизмы: spray – по аналогии с spruhen, drink – с trinken. Это влечет за собой новые заимствования или же образования по аналогии типа Kartoffelchips, Kornflakes.

При этом речь здесь идет не столько о движущих силах, сколько в первую очередь о роли факторов, способствующих упрочению инноваций. Но конечно, союз сил, вызывающих появление инноваций, и стабилизирующих факторов следует рассматривать как диалектическое единство. Больше всего шансов на то, чтобы устоять против конкурирующих форм, имеют те элементы, которые отвечают принципу экономии. Это выражается различным образом. Так, например, этим принципом объясняется описанное выше увеличение числа сложносокращенных слов. Но увеличение числа сложных слов также можно рассматривать как следствие действия принципа языковой экономии, поскольку сложное слово выражает сложное содержание в кратчайшей форме. Правда, мотивированность словообразовательной конструкции может вызвать неправильное толкование смысла сложных слов – фактор, препятствующий стабилизации лексики.

В последние годы, например, словом Wohnscheibe («жилая стекляшка») стали называть высотные дома, которые внешне смотрятся как сплошное стекло. Но чтобы понять значение этого слова, нужны пояснения, поскольку основное значение не охватывает очевидные или существенные признаки. В этом может быть причина того, что данное слово заменяется более точными обозначениями, например Y– Haus. Точно так же требует разъяснения слово Punkthochhaus. Поэтому «языковую экономию» следует понимать не только так, что языковые средства входят в употребление лишь в том случае, когда они обеспечивают краткость выражения, как, например, сокращения, – понятие экономии подразумевает достижение максимального коммуникативного эффекта простейшими средствами. Мотивированность же может усилить коммуникативный эффект, оттеняя значение, хотя понимание при этом может быть и затруднено.

При стабилизации лексемы определенное значение имеет также частота употребления. Частое употребление может, конечно, характеризовать и обозначения очередных модных явлений, модные словечки, через некоторое время исчезающие из языкового употребления. Но, с другой стороны, быстро укореняются и слова, которые особенно необходимы в общественной жизни, потому что они часто употребляются в официальных документах и художественной литературе, в средствах массовой информации, благодаря чему политическая лексика внедряется уже через короткое время. Например, после VIII съезда СЕПГ быстро распространились выражения, относящиеся к формулировке «главной задачи», такие, как inhaltliche Ausgestaltung der Oberschule («содержание обучения в старших классах школы»), Befriedigung der materiellen und kulturellen Bedurfnisse der Bevolkerung («удовлетворение материальных и культурных потребностей населения»), entwickelte sozialistische Gesellschaft («развитое социалистическое общество»), Friedensprogramm der KPdSU («осуществляемая КПСС программа мира»).

Названные факторы охватывают лишь часть тех движущих сил, которые определяют стабилизацию новых лексем. Одновременно с ними существуют и встречные силы. Но изменения в словаре заключаются не только в образовании новых слов. Эти изменения происходят, кроме того, и в форме внедрения иностранной лексики, переноса наименований и тем самым переноса значений в процессе архаизации. Такими путями осуществляется постоянная перестройка лексики нашего языка. Периферийная лексика может постепенно проникать в центральную часть словаря, и, наоборот, слова, которые на определенном отрезке истории входили в число наиболее распространенных, могут отодвигаться к периферии словаря. Такая динамичность лексики является условием и следствием постоянного приспособления к новым коммуникативным задачам. Лексические изменения, накопившиеся за длительные промежутки времени, приводят и к инновациям в грамматике; это доказывается такими явлениями, как изменения в функции генитива, который вследствие роста числа отглагольных существительных все больше употребляется в качестве определительного генитива (как genitivus subjectivus и genitivus objectivus). Кроме того, с глагольной субстантивацией связано превращение ряда глаголов в служебные глаголы в сочетаниях типа: Antwort, Einsicht, Rat geben; Widerstand, Beistand leisten вместо antworten, einsehen lassen, raten; widerstehen, beistehen [261] .

Не следует думать, что социальные перемены непосредственно влекут за собой изменения в системе языка. Периоды крупных общественных преобразований всегда оказывают на языковую систему лишь опосредованное влияние, отдельные элементы остаются стабильными в течение столетий. С другой стороны, в способах коммуникации, в манере изложения, начиная уже с обращения и кончая построением речи, находят отражение идеологическая позиция говорящих, их партийность, их классовое сознание.

За 25 лет существования ГДР в нашем языке также появились существенные новые черты, характерные для функции форм существования языка, его стилистических норм и лексики. Признание этого факта, однако, не означает, что объективно обусловленное развитие языка, проявляющееся также в изменении языковых норм, делает ненужной заботу о чистоте языка. Напротив, язык и его употребление в значительной степени участвуют в формировании как отношений между людьми, так и самой личности. В этой связи нам предстоит