Результатом такого подхода является новое отношение писателя к своему рабочему инструменту, к языку.

Выросло богатство изобразительных методов. Многообразие способов показа конфликтов, событий, героев свидетельствует о прогрессе социалистической литературы. Описываются люди и их деятельность на заводах, в школах и университетах, в сельскохозяйственных кооперативах. Их жизнь описывается достоверно, общепонятно. То, что при этом многие из наших писателей используют в языковом портрете для характеристики своих героев также свойственные им языковые особенности, типичные для группового жаргона, влечет за собой быстрое распространение этих слов и выражений. Обиходный язык и лексика, характерная для социальных групп, становятся частью литературного языка. Такие групповые жаргоны могут также исторически изменяться, причем основной движущей силой здесь является, очевидно, стремление к экспрессивности, образности. Быть включенной в средства литературного языка означает для такой лексики определенную долговечность. Например, у Якобса в «Eine Pyramide fur mich» встречается небрежное Erzeuger («производитель») вместо Vater («отец») как деталь характеристики юноши, который стремится к независимости и хочет проявить себя: «Heute morgen sage ich ihm dass sein Erzeuger aufgetaucht ist». То же у Пленцдорфа в «Die neuen Leiden des jungen W.»: «…eine Karte von seinem Erzeuger»; у Якобса в «Die Interviewer»: «Hallo, Mutter, rief er, hallo, Erzeuger» (c. 72).

Однако всем этим мы вовсе не хотим сказать, что социалистический писатель в речевой характеристике обязательно должен прибегать к обиходному языку или групповым жаргонам, – здесь не место голому натурализму. Однако новое содержание нашей литературы, новое отношение к рабочему классу, новый герой и новая читающая публика приводят к тому, что в беллетристике меняются стилистические нормы, появляется бытовая лексика, приобретающая новые функции.

Не случайно подчеркивается воздействие общественных перемен на лексику. Являясь носителем обобщения, единством обозначения и оценки, слово быстро реагирует на изменения, происходящие как в сфере обозначаемого, так и в сфере общественной активности носителя языка. Лексические значения, как результат и базис идеального отражения объективной реальности в человеческом сознании, относятся к наиболее подвижным, изменчивым элементам языка. Они зависят в комплексе от предметов и явлений объективной действительности, а тем самым и от взаимоотношений людей, от отношений типа объект – субъект в процессе познания, а также от особенностей данной системы языка, от конкретных коммуникативных условий. Изменения уже в одной из этих составляющих могут сказаться на словарном значении и привести к его изменениям. Значения слов представляют собой единства, состоящие из стабильных и динамических элементов. Отдельные элементы значения обеспечивают непрерывность функции значения у слова даже при изменении обозначающей и оценочной функций. Противоречия между целями обозначения, обобщения и оценки и лексическим составом языка, между стабильными формами и динамичным процессом познания, между называющей, обобщающей, оценивающей и эмоциональной функциями слова приводят к постоянному движению. Ансамбль противоречивых движущих сил действует как комплексная изменяющая сила.

Обычно на потребность в обозначении язык реагирует образованием новых слов или устойчивых словосочетаний. Поэтому именно расширение и изменение словаря в наиболее явном виде показывают развитие носителей языка, отражают перемены, затронувшие самые различные сферы жизни. Здесь находят выражение новые институты, новые формы, новые потребности, новые оценки. Такая взаимосвязь отчетливо видна, когда возникают целые цепочки слов [255] . Целые области лексики вообще впервые возникли лишь в социалистическом обществе: обозначения передовиков производства; наименования общественных организаций, их жизни и сфер деятельности; обозначения, связанные с ролью молодежи и женщин в нашем социалистическом государстве; названия, относящиеся к социалистическому народному хозяйству, организации жизни на социалистических предприятиях [256] . Лексика в своем развитии испытывает влияние как экономического базиса, так и явлений, относящихся к надстройке общества. В лексике на уровне языковой системы стабильностью обладают те элементы, которые характеризуются наибольшей социальной и политико-идеологической детерминированностью [257] . Правда, стимулом для словообразования или изменения значения всегда служит определенная коммуникативная потребность; но каково будет ее влияние на языковую систему, как оно реализуется, насколько долговечна будет инновация – это зависит от целого ряда факторов. Определяющими при вхождении лексемы в лексическую систему, при ее стабилизации можно считать факторы, о которых пойдет речь ниже.

Чем значительней обозначаемое для жизни общества, тем больше шансов у обозначающей лексемы стать элементом центральной области словаря, то есть стать базой для образования новых слов и элементов с сильной семантической валентностью и закрепиться в системе языка. Соответственно инновации характерны прежде всего для тех областей словаря, где социалистический базис и социалистическая надстройка вызвали к жизни новые потребности в обозначениях и оценках.

Здесь надо в первую очередь указать на расширение терминологии из области марксистско-ленинской философии, политэкономии и научного коммунизма, которые в своем единстве теоретически и методологически формируют все сферы нашей жизни.

Разумеется, и здесь наблюдаются различия между лексикой ГДР и официальным языковым употреблением в ФРГ. И именно этот раздел словаря отчетливо вскрывает существенные изменения. В словоупотреблении нашего государства имеются слова, которым нет места в официальном языковом употреблении ФРГ; и наоборот, у нас нет тех слов, которые относятся к лексике империалистического государства, как, например, Oberschicht («высший слой»), Mittelschicht («средний слой»), Unterschicht («низший слой») – обозначения, имеющие целью завуалировать существование классов, – Obdachlosenasyl, Primitivbauten (названия бараков для бездомных), Ubergangshauser («временные жилища») – эвфемистическая формулировка, которой власти обозначают продолжающийся процесс деклассирования, – wohnungswurdig (так называют людей, которые в отличие от «недостойных» имеют, по мнению властей, право на квартиру), Leistungsgesellschaft, Verschwendungsgesellschaft, Abseitsunterkunft, Verwahrungssymptom и др. [258]

Термин «языковая система» и сейчас еще употребляется в лингвистике с разным значением. Иногда под этим термином понимается язык – langue – как система языковых знаков, которая «предназначена» для коммуникации и в которой коммуникация реализуется. При таком подходе «система» рассматривается как «язык» в его диалектическом противопоставлении «речи». В этом смысле система, пожалуй, представляет собой то общее, что осуществляется, реализуется в отдельном, то есть в конкретном речевом акте. Элементы системы считаются двусторонними, так что этот взгляд на систему отличается от такой концепции системы, которая имеет дело исключительно с сетью отношений и в этом плане отождествляет систему и структуру. Обе теории системы оперируют различными понятиями. Не все то, что признается языковым, то есть что уже принадлежит к социально-виртуальному плану языка, обязательно относится к langue, иными словами, входит в закономерные отношения с другими элементами, оказывается в парадигматическом, синтагматическом, иерархическом и трансформационном аспектах системно обусловленным. С другой стороны, имеется множество возможностей использования системных отношений для образования новых слов, которые не реализуются, поскольку применяются другие способы словообразования, другие средства для удовлетворения коммуникативной потребности. Однако, как показывают наблюдения, больше всего шансов закрепиться в языке имеют те инновации, которые носят системный характер, которые опираются на систему и ее внутренний специфический строй. Это относится прежде всего к тем словам и конструкциям, которые связаны с существующими рядами посредством аналогии и чья устойчивость обеспечивается этими рядами. Именно так прочно вошли в употребление образования, которые вначале изгонялись защитниками чистоты языка. Например, в начале нашего века шла упорная борьба с сокращениями как типом словообразования, и в первую очередь с инициальным типом аббревиатур. После 1945 года защитники чистоты языка также обращали внимание на это явление, относясь к сокращениям, как правило, отрицательно. И если в наши дни появляются сокращенные слова, а в словообразовании эта разновидность указывается и тем самым фиксируется как соответствующая норме, то это знак того, что инновации тогда признаются нормой, когда они возникают на основе определенных моделей и образуются по аналогии. Например, в последние годы по типу фонетически обусловленной инициальной аббревиатуры в связи с потребностью в обозначении товаров и учреждений возникло много новообразований: Agra, Intecta. В этом же плане должны рассматриваться устойчивые словосочетания, поскольку таким способом закрепляются в словаре также семемы уже существующих лексем. Если, предположим, лексема употребляется с новым значением, можно ожидать появления следующих новообразований с этой семемой, – так укореняются новые значения. Например, Strasse употребляется как второй компонент в значении «участок», «линия» в слове Taktstrasse. Это значение укоренилось, потому что другие образования содержат ту же семему: Walzstrasse, Fertigungsstrasse, Automatenstrasse.