— Были, — офицер нажал кнопку на браслете. Капсулы взревели, клоны начали вырываться наружу. Их глаза светились фиолетовым — псионический перегруз.

— Отходим! — Лира выстрелила в реактор, пытаясь отвлечь клонов.

Но было поздно. Первая энергетическая волна ударила по группе, сбив киборгов с ног. Иван, защищенный нейросетью, едва устоял.

— Отец, нам нужна помощь! — он крикнул в комлинк.

Ответил не Мик.

— Очень трогательно, наследник, — голос «Призрака» прозвучал в эфире. — Но вы недооцениваете их боль.

Мостик «Селестийского Грома»

Я наблюдал, как голограммы-приманки уводят стеллатский флот от Эребуса. План работал — до тех пор, пока не замигал тревожный сигнал.

— Герцог! — Карий вскочил с места. — Станция «Молчание»… она превращается в нейтронную бомбу!

— Взрывная волна накроет весь сектор! — добавил Ашшар, его посох дрожал от псионического напряжения. — Даже «Гром» не выдержит.

Я отдал единственно возможный приказ:

— Цитрос, отведи группу к шлюзу! Мы подберем вас через пять минут!

— Не успеем! — вскрикнул Лира в эфире. — Клоны… они везде!

— Тогда меняем правила, — я схватил кристалл с данными Древних. — Ашшар, помоги открыть псионический портал. Перенапраим энергию взрыва в гиперпространство.

— Это убьет тебя! — предупредил старый псион.

— Не впервые, — я вставил кристалл в интерфейс.

Станция «Молчание»

Иван и Лира, прикрывая Зурна, отстреливались от клонов. Внезапно стены задрожали — портал, развернутый мной и Ашшаром, начал поглощать станцию.

— Бежим! — Иван схватил Лиру за руку.

Они успели прыгнуть в шлюз, когда пространство вокруг станции схлопнулось. Взрыв, вместо того чтобы уничтожить сектор, ушел в подпространство, оставив лишь мерцающий след.

На мостике «Грома» я рухнул на пол, кровь текла из носа. Нейроимплант горел, но я улыбался.

— Папа… — Иван вбежал на мостик минут через десять.

— Не ной, — я сел, опираясь на кресло. — Теперь они знают — мы играем по-крупному.

Я попросил оставить меня ненадолго в покое. На самом деле покой был мне не нужен, просто, находясь в астрале, я наткнулся на призрака, он и сейчас был связан со мной.

Я никогда не верил в призраков. А теперь с ними разговаривал. Точнее, только с одним. Но этот… этот Призрак витал повсюду, как запах гари после битвы. Его новая форма — сгусток энергии с проблесками сознания — плавала передо мной, словно вопросительный знак.

— Ты удивил меня, Мик. — Его голос звучал как эхо из глубин нейтринного шторма. — Жертвовать собой ради клонов… Это иррационально.

Я вытер кровь с губ, прислонившись к холодной стене мостика. Нейроимплант горел, будто в него влили расплавленный свинец.

— Меня не интересует твоя логика, — процедил я. — Ты хотел выбрать? Вот твой шанс. Помоги остановить Гаррота, или сгниешь здесь, как испорченный алгоритм.

Призрак замер. Его сияние пульсировало, отражая обломки станции «Молчание». Вдруг он протянул энергетическую «руку» к голограмме Лерат, что висела над панелью управления.

— Она… испытывает боль. Как я. — В его голосе впервые прозвучало нечто человеческое. — Я сохраню ее данные. Возможно, они помогут мне… понять.

Я усмехнулся. Даже боги, оказывается, учатся.

— Тогда лети к Эребусу. Там сейчас жарко.

Каюта Лерат на стеллатском флагмане

Тьма. Гул двигателей. И этот проклятый шрам, который больше не жжет кожу, но горит в памяти. Лерат сжала деактиватор — крошечный артефакт, украденный у Мика. Он пах порохом и надеждой.

— Ты свободна, — шептал Призрак в её голове. — Но свобода — это лишь новая клетка.

— Заткнись, — прошипела она в пустоту. — Я не твоя игрушка.

Но он был прав. Даже без ошейника она чувствовала цепи — страх за псионов, которых оставила в лабораториях Панакора. Их лица, искаженные болью, преследовали её.

Дверь в каюту скрипнула. На пороге стоял Талон — её «надзиратель», стеллатский офицер с лицом, изуродованным плазмой.

— Совет заподозрил утечку, — его голос скрипел, как ржавый механизм. — Ты будешь допрошена.

— Сейчас? — Она медленно поднялась, пряча деактиватор в складках плаща. — А если откажусь?