На меня вылупились широко открытыми глазами трое бородатых муров. Один из них распахнул рот, собираясь что-то сказать. И прямо в эту пасть, где сверкали удивительно белые и ровные зубы, я разрядил карабин. Человека толкнуло назад, из затылка полетели сгустки крови, кусочки костей и волосы. Я даже услышал, как пуля ударилась о камень, который испачкала содержимым черепа. Следующему я воткнул ствол оружия в глаз. Ударил прямым выпадом, словно штыком. Не убил, но тому и этого оказалось достаточно, чтобы выпасть из реальности на несколько секунд. Третий в это время перезаряжал револьвер. Именно потому я оставил его на закуску. Револьверы из двадцатого века не привести к бою так быстро, как оружие из следующего столетия. Я бросил в него карабин. И когда он машинально отдёрнулся назад и выставил впереди себя руки, налетел и пробил с ноги куда придётся. Сапоги с многослойной кожаной подошвой с подковками на подошвах и с металлическими пластинками на носках — это тоже страшное оружие. Я попал противнику точно в локоть и услышал, как хрустнула кость.

— А-а-а! — завопил он. Как и предыдущий мур, который отныне одноглазый, этот тоже от боли увидел небо в алмазах и выпал из боя. Полутора-двух секунд форы мне хватило, чтобы выдернуть нож из ножен на поясе, упасть на одно колено прямо на противника и дважды вонзить клинок ему в шею и межключичную ямку.

На этом удача покинула меня. В затылке взорвалась сверхновая. Я воочию увидел Большой Взрыв, из которого родилась вселенная. А затем сознание оставило меня.

Очнулся от острой боли в ногах. Рефлекторно отдёрнул их и не смог. Когда открыл глаза, то увидел над собой мужика, заросшего неопрятной курчавой бородой и с повязкой из грязной холстины, наискосок пересекающей половину его лица и закрывающей один глаз. В руке у него была зажата тлеющая головня из костра, который потрескивал поблизости.

— Буйвол, наш мальчик пришёл в себя, — кивнул он и после этого прижал головешку к моей левой пятке.

— А-а, сука! — заорал я и задёргался. Вот только связан я был очень крепко и умело. Спиной меня прислонили к, средних размеров, валуну высотой сантиметров семьдесят и шириной около метра. Через него перекинули верёвку. Один её конец петлёй охватывал мою шею, а второй был прикреплён к камню позади валуна или к колу, вбитому в землю там же. Верёвка была натянута и закреплена так, что я почти не мог пошевелить головой. Ни влево, ни вправо, ни тем более вперёд или назад. Дышал и то с трудом. Ноги враги привязали к деревянным колышкам, вколоченным в районе щиколоток. Эта поза очень сильно напоминала ту, в которой нашёл смерть охотник с фермы Мотыги. От этого понимания по моей коже морозом продрало.

Кстати, боль, которая привела меня в чувство, была от той головни в руках мура. Он также прижёг мне ноги, как делал это только что.

Из одежды на мне были только подштанники и нательная рубаха. Всё остальное с меня сняли, пока был без сознания.

— Нравится, мальчик? — оскалился он. — А может тебе глазик выжечь? Око за око, как в библии сказано.

— Где ты и где библия, Бурч, — раздался голос ещё одного мура. Через секунду я его увидел. От моего мучителя он особо отличался только немного более крупным сложением. На поясе у него висел пояс с двумя кобурами с револьверами. Моими револьверами.

— Очень далеко, в разных мирах, хе-хе-хе, — глумливо рассмеялся палач. — Но почему бы не воспользоваться такой удачной подсказкой?

— Позже воспользуешься, когда я с ним пообщаюсь.

— Хорошо, я подожду, — ответил Бурч и подмигнул мне.

Названный Буйловом опустился напротив меня на корточки и вперился взглядом мне в глаза. Молчал и сверлил меня не меньше минуты.

— Кто ты? — наконец, спросил он.

— Горыныч, — ответил ему. Я не видел смысла что-то скрывать. Секретов в этом мире у меня почти нет. Только один. Но сильно сомневаюсь, что мур решит задать вопросы по этой теме. Слишком уж невероятно такое представить.

— Откуда ты?..

Я рассказал всё. Даже про то, что прибыл в Улей прямым экспрессом из будущего. Полагал, что смогу этим заинтересовать бандитов. И прогадал. Задав с дюжину вопросов, мур потерял всяческий интерес к данной теме.

— Понравился ты мне, Горыныч, — с усмешкой сказал буйвол, когда наша беседа подошла к концу. — Ни разу не выругался, не оскорбил.

— Отпустишь?

Тот оскалился очень гадко.

— Ясно, не отпустишь. Тогда что?

— Подольше поживёшь. А там, глядишь, и умрёшь не так страшно.

О чём он говорил, я узнал уже скоро.

Через несколько минут к моему камню подвели Билла Восьмёрку. Ну, как подвели. Скорее поднесли, подхватив под локти, а сам пастух скрёб ногами землю.

«Не убежал, всё-таки», — с сожалением подумал я.

То, что потом твари в человеческом обличье стали делать с парнем невозможно описать. Я крепко зажмурил глаза и иногда орал, когда с губ Восьмёрки срывались особо страшные крики.

— Заткнись и открой глаза или я тебе веки отрежу! — прорычал мне в лицо Бурч.

В ответ я его послал и добавил:

— Режь, недоносок. Думаешь, после такого я вообще что-то увидеть смогу, мразь?

И он отстал.

Над Биллом измывались больше часа, пока мой товарищ не испустил дух. Бросив его тело рядом со мной, палачи с шутками и ухмылками принялись вытирать с себя его кровь. Рядом со мной вновь опустился на корточки Буйвол.

— Готов, Горыныч? — спросил он. В его глазах я увидел безумие маньяка, который не может насытиться чужими мучениями.

— Я предлагаю жемчуг за свою жизнь и свободу, — громко сказал я ему. На мои слова отреагировали несколько ближайших муров.