«Конечно, она его любила», — подумала Габби. После всего этого. И, как ни странно, Габби по-своему тоже. Он преподавал ей психологию. Нравился всем девушкам, все девушки на него западали. Вот так и было. Вот таким образом все и происходило.

После нападения, когда она прибежала в общежитие, ей никто не поверил. Некоторые даже обвиняли ее в провокации. Некоторые говорили, что она лжет, чтобы устроить ему неприятности. Но тогда она показала кровоподтеки на горле, и по общежитию пронесся ужас. Все знали об Убийце Внутренней Империи.

Профессора арестовали в его доме через несколько часов.

Габби всегда думала о Рени. Что случилось с ней, когда Габби убежала? Ее наказали? Какое наказание мог применить к ребенку такой человек? Была ли она дома, когда полиция пришла за ним?

Рени и Дэниел задали ей множество вопросов, которые ей уже задавали в прошлом. Но потом разговор поменял направление, они подняли тему присутствия другого человека.

— Я много изучал это дело, — сказал Дэниел, — и никогда не слышал об этой версии. Но мы нашли старые документы, принадлежавшие журналисту-расследователю. В своих заметках он утверждает, что говорил с вами и вы упомянули второго взрослого. Вы что-нибудь об этом помните?

Какие-то моменты она помнила так ясно, как будто прошло всего несколько часов. Но другие помнила смутно. А некоторые воспоминания просто исчезли. Например, она совершенно не помнила, как добежала из парка до общежития. Об этом в памяти ничего не осталось. Она полагала, что в мозгу образовался рубец вокруг того вечера и часть воспоминаний не вернется никогда.

— Я не помню.

— Это необычно, — сказала Рени. — Особенно при том, что никто больше об этом не упоминал. Ничего нет ни в одном из отчетов, которые мы прочли.

— А вы? — спросила Габби. — Вы кого-то помните?

— Я — нет. Но я ведь не все время была там.

Ей снова стало неловко. Габби потянулась через стол и ободряюще сжала руку Рени. Так странно касаться ее, ведь всего час назад она даже не хотела оставаться с ней в одной комнате.

— Мое дело было остановить вас и уйти, — сдавленным голосом проговорила Рени. — Я всегда возвращалась в машину, где мне полагалось спрятать голову и заткнуть уши. Но я услышала ваш крик.

— И вы вылезли из машины и побежали на помощь.

— Не уверена, что побежала. Я никогда не говорила об этом прежде, но были другие случаи, когда я слышала крики и не помогала.

Бедняжка. Она тоже страдает.

— Все хорошо, — сказал Дэниел. Габби видела, что он беспокоится за Рени.

Они поговорили еще, но Габби не могла сказать ничего нового. Она хотела им помочь, чем могла. Внести свой вклад. Она поняла, почему свидетели начинают что-то придумывать. Но она не стала бы этого делать.

— Полагаю, мы вас уже утомили. — Дэниел вынул визитную карточку и положил ее на стол. — Звоните, если вспомните что-нибудь. Иногда такие беседы оживляют воспоминания.

Этого она и боялась. Она не сказала ему, что помнит желтую, с утятами, пижамку Рени. Она никогда ее не забудет, но это совсем не то, что они хотят выяснить. Когда она собиралась завести своих детей, то вспомнила эту пижамку и едва не решила обойтись без них. Но она все же родила их, мальчика и девочку, и теперь они уже взрослые, живут отдельно, и их почти не затронуло то, что случилось с их матерью до их рождения.

Рени нашла ручку, перевернула карточку и написала номер.

— Мой мобильный, — сказала она. — Звоните мне по любому поводу. Не обязательно по этому делу. Может, посмотрели фильм. Прочитали книгу. Можем вместе выпить кофе или пообедать.

Они теперь как сестры.

— В смысле как подруга? — У Габби не было настоящих подруг. Одно из последствий нападения. Одно время она была популярной, веселой девушкой, с которой все хотели потусоваться. Но после этого… нет.

— Да.

Дэниел молчал, и у Габби создалось впечатление, что он удивлен. Она взяла карточку. Ей не хотелось, чтобы муж увидел Рени. Она пока сама не знала, захочет ли снова увидеться с Рени или Дэниелом или поговорить с ними. Скорее всего, после того как они уедут и пройдет какое-то время, все будет снова захоронено в очень неглубокой могиле.

— Я обнаружила, что мне очень помогает творчество, — сказала Рени. — Сейчас я занимаюсь керамикой.

— Я едва не купила кое-что в вашем интернет-магазине, — призналась Габби. — Но потом представила, как вы надписываете посылку и видите мое имя, и не закончила заказ.

— Я сделаю что-нибудь для вас. Специально. Какие цвета вам нравятся?

— Синий. Сине-зеленый. Как небо и океан. Это будет чудесно. — Она уже представила себе вазу на полке в гостиной.

Что она скажет мужу, если он спросит? Что купила в галерее. Никакой нужды упоминать Рени. После того, как муж повел себя в тот вечер, когда она узнала о смерти Бенджамина Фишера, он не заслуживает знать.