– Льюис сказал, что полицейские поисковые группы добрались до этого места и обшарили трясину в поисках тела Чарли, но собаки не обнаружили никакого следа. Река здесь шире. Мы не знаем, насколько здесь был выше уровень воды в ту ночь, когда пропал Чарли. – Он снова подпрыгнул, почва под ним напоминала провисший батут.

– Тристан, остановись! Если тебя затянет, я не пойду тебя спасать.

Он направился обратно к ней, пробираясь по траве, пока не оказался рядом на более твердой земле.

– У меня было ужасное видение, как ты тонешь в болоте, а мне приходится сообщать Саре, что ты погиб. А она не самая большая моя поклонница.

– Ладно, не усложняй, – сказал он. Повисло неловкое молчание, и они оба посмотрели на простирающиеся болота. Стая птиц взлетела с гомоном и направилась в сторону солнца.

– Ты действительно думаешь, что трехлетний ребенок проделал бы такой путь посреди ночи? – спросила Кейт. – Мы шли почти полчаса. Что-то не сходится. Ему пришлось бы карабкаться по крутому склону обратно к водопаду, а когда он, наконец, добрался бы до этого места, ему надо было бы идти через пустошь. Возможно, он заблудился в высокой траве за палаткой и некоторое время бродил вокруг, но зачем ему было поворачивать и идти в противоположном направлении?

– Что, если он ходил во сне? – предположил Тристан. Головная боль Кейт усиливалась, словно игла, вонзаясь ей в ухо. Она покачала головой, отчего боль стала еще сильнее. Тристан посмотрел на нее. – Люди, дети, многие ходят во сне. И Чарли вышел из палатки посреди ночи.

– Я не могу вернуться к Джин и сказать ей, что все, что мы выяснили, заключается в том, что Чарли, возможно, начал ходить во сне, – отрезала Кейт.

– Я не говорю, что мы должны сообщить это Джин. – Тристан вздохнул и разочарованно покачал головой. – Возможно, тебе стоит чего-нибудь выпить…

– В каком смысле? – спросила Кейт, и ее гнев и головная боль слились воедино. Он уставился на нее.

– Я имел в виду еще один глоток воды. Вероятно, у нас обоих обезвоживание. А ты что подумала?

– Ничего. Ничего. Ты прав.

– Ты думала, я говорю об алкоголе?

Кейт потерла глаза. Она просто хотела, чтобы этот разговор поскорее закончился. Ей хотелось оказаться в постели в темной комнате.

– Просто забудь об этом. Это из-за жары.

– Хорошо. Но, просто для справки, я бы никогда…

– Я знаю. Все хорошо, – сказала Кейт.

Они замерли в неловком молчании. Впервые они с Тристаном заговорили на повышенных тонах, и это было ужасно. Он приложил ладонь ко лбу и оглядел вересковую пустошь. Далеко-далеко можно было разглядеть смутные очертания фермы Дэнверс.

– Когда Льюис упомянул о своем посещении фермы Дэнверс, расположенной недалеко от ущелья, он сказал, что фермер и его жена нервничали. Что, если они что-то видели? Это нечто более конкретное, чем моя теория о сомнамбулизме.

Кейт прикрыла глаза от солнца и глубоко вздохнула.

– Да. Нам следует обратить на это внимание.

– Давай вернемся к машине, – сказал Тристан и двинулся обратно.

Они спускались в гробовом молчании, изнемогая от полуденной жары. Они остановились попить воды у водопада, и когда Кейт увидела, что Тристан собирается помочь ей спуститься по склону, она присела на корточки и осторожно съехала вниз. Теперь она чувствовала себя еще хуже. Холодная вода ненадолго освежила ее, но Кейт выпила сразу слишком много, и она забулькала у нее в желудке, вызывая тошноту.

Она почувствовала облегчение, когда они приблизились к Тору дьявола и машине. Кейт увидела Эда, сидящего на бампере под одним из ее зонтиков, которые она возила в багажнике. Тристан успел отойти на нескольких футов, и в это время она почувствовала озноб и головокружение, будто вот-вот упадет в обморок. Она опустилась на корточки, Эд заметил это, соскочил с бампера и бросился к ней. Тристан обернулся, когда Кейт уже упала навзничь, ее желудок скрутило, и ее вырвало.

– Извините, если он холодный, – сказал доктор Джон Баучер, лечащий врач Кейт. Она лежала на смотровом столе в его кабинете, когда он прослушивал ее грудную клетку с помощью стетоскопа. Она поморщилась, почувствовав прикосновение холодного металла к грудной клетке.

– Спасибо, что приняли меня так быстро, – сказала она.

– Кажется, сегодня днем в приемной необычно пусто.

В его кабинете в Эшдине было тихо и спокойно, на полу под столом лежал аксминстерский ковер, создающий ощущение уюта. Она наблюдала за выражением его лица, пока в тишине тикали часы.