Да уж, четыре года просидеть в полной изоляции — тут у любог о бы на тактильности был сдвиг. Ну или полная противоположность, не смог бы вообще терпеть прикосновений.

— Так Аман был прав, ты не пытался нас с рыжим покусать, потому что от нас пахло твоим братом?

— Да. Вы ощущались как свои. Ты сильнее почему-то. Как он так сделал, не пойму.

— Аман предположил, что это феромоны от укуса во время интима.

— Он вас дурманил? Но зачем? Вы были против?

Аш чуть приподнимает голову, чтобы посмотреть на меня, а я пожимаю плечами и отвечаю честно, не вижу смысла сейчас лгать:

— Без понятия, думаю, тут логичнее у него спрашивать. Про отношения с рыжим я ничего не знаю, кроме того, что они были, а я первый раз был против. Второй нет, сам попросил.

— А мне разрешишь когда-нибудь тебя попробовать?.. Когда его запах уйдет.

Я плохо понял вопрос, как-то он совсем странно звучит, причем во всех смыслах этого слова. На всякий случай решаю переспросить:

— Ты сейчас про секс или про кровь?

— Про кровь, — улыбается. — Про секс рано, мы же еще ни на одном свидании не были.

Закатываю глаза от наглости некоторых крылатых. Но это звучит настолько мило, что не могу не улыбнуться.

— Попробовать разрешу. Но даже не думай превращать меня в регулярный перекус, — и щелкаю его по наглому носу, который он сразу забавно морщит. Хотя почему наглому? Аман вон первые разы вообще не спрашивал, просто брал, что ему в голову взбредет, так что о том, кто из братьев наглее, еще подумать надо.

— Договорились.

Аш переводит взгляд на улицу, всматриваясь в потемневший двор, и вдруг перемещается по мне выше, совсем укладываясь и забираясь руками мне за спину, обнимая. Я не успеваю до конца оценить пикантность этой позы, лишь удивляюсь столь быстрому переходу, но Аш уже срывается с подоконника, крепко прижимая меня к себе, и вылетает в окно. Почему-то мне сразу вспоминается тот случай, когда Аман меня со скалы скинул, и я испуганно обхватываю плечи Аша, хотя когда мы вчера с ним летали, ничего подобного мне в голову не приходило. Может, воспринимая его умным, но зверем, я доверял ему больше? Животные-то вообще не умеют предавать…

Аш не поднимается высоко, мы парим в метре над землей, и это успокаивает, но не утихомиривает слишком быстро бьющееся сердце.

— Не бойся, я тебя не уроню.

Смотрю вниз, приходя к выводу, что если и уронит, на такой высоте ничего ужасного не случится, максимум ушиб заработаю, если неудачно приземлюсь. Вдруг Аш совершает еще один странный поступок: трется щекой о мою, и это заставляет забыть о страхах, вводя в недоумение.

— Что ты делаешь?.. — спрашиваю, повернув голову и нос к носу сталкиваюсь с игривым взглядом.

— Глажусь. Нравится?

— Ты мягкий… — отмечаю отсутствие щетины, но тут же беру себя в руки, поясняя: — Ты же больше не зверек, чтобы так ластиться…

— Я им и не был. И мне всегда нравилось так делать.

Аш закладывает вираж, обдавая нас ветром, я опять вжимаюсь, подсознательно боясь упасть, и мы влетаем в окно. Аш возвращает меня на подоконник, усаживая. Стоит ощутить опору, как меня целуют в уголок губ и уносятся с кухни, но на этот раз через дверь. Не совсем понимая, что сейчас произошло, я касаюсь пальцами того места, где мгновение назад были его губы, и тут откуда-то сверху раздается радостный смех Аша. Забавный.

Собираюсь слезть с подоконника, но планы прерывает ворвавшийся на кухню Аман. Решительно хватает меня за бедра, рвет на себя и впивается в губы агрессивным поцелуем — будто клеймит, утверждая свое право. Не то чтобы мне не нравилось, как он целуется, но… что это за собственнические замашки?! Я ему что, кукла, с которой что хочешь, то и делаешь?

Хоть и знаю, что Аман как скала — не захочет, хрен сдвинешь, но все равно упираюсь руками в каменную грудь, пытаясь отстранить.

Из его груди рвется разозленный рык, и вместо того чтобы отпустить, наоборот, крепче сжимает, стискивая, и в себя вжимает, продолжая агрессивный поцелуй.

В другой ситуации мне бы понравился такой напор. Мне вообще нравится, когда партнер проявляет эмоциональность. Думаю, это связано с тем, что сам я обычно скуп на эмоции, вот и наслаждаюсь чужими, жаль, это большая редкость, потому и сплю с кем-то нечасто, ведь чистая физиология — слишком скучно. Но конкретно сейчас меня это бесит! То бросает меня на своего странного братца, с которым я не знаю, как себя вести, то в кровать тащит, то с рыжими спит… Ударяю его в плечо, пытаясь отодвинуть от себя эту непробиваемую тушу, и он наконец отстраняется, а я возмущенно кричу:

— Я ж не вещь, чтобы пользоваться мной, когда вздумается!

— Ясно, — кидает коротко и, развернувшись, удаляется, опять одного оставив.

— Да и пошли вы! Оба! — рычу и, не желая больше видеть кровососущих, спрыгиваю с подоконника на улицу, больно отбив босые стопы. Устроили балаган! Будто я кому чего плохого сделал! Да я просто помочь хотел! Чувствую себя игрушкой, что дурные родители на двоих детишкам купили, а те и рады стараться делить-перетягивать…

Достав из кармана сигареты, нервно прикуриваю и, вызвав водителя, уверенным шагом двигаю к трассе. Насрать, что ботинки остались на кухне, я туда больше не вернусь!