Глава 20. Зак

Аш

Стою в коридоре и слышу, как Ниррай уходит. Мне так горько, так холодно и одиноко, что всхлипываю. Аман тут же оказывается рядом и прячет меня в объятья.

— Я некрасивый, да? Что я не так сделал? Почему? — спрашиваю, заливая слезами футболку, в которую вцепляюсь руками так, словно она может меня спасти.

— Ты красивый, ты вообще самый лучший, Аш. Прости, это я все испортил.

— Нет! Он сказал: «Оба»! Я ему не понравился! — не могу остановиться, словно все эмоции, что копились внутри, пока был не совсем собой, прорвались, решив вылиться именно сейчас.

Аман гладит меня по спине, шепчет что-то успокаивающее, но я за всхлипами ничего не разбираю, да и не хочу. К Нирраю хочу, а его нет, он ушел, чтобы меня не видеть.

— Это все потому, что я на нормального не похож! И крылья эти дурацкие! — выкрикиваю, захлебываясь, и молю мысленно: «Исчезните, уберитесь, скройтесь!»

И меня будто в спину шарашат. Аж воздух из легких вон. Я задыхаюсь, но это длится секунды, а потом отпускает, и я понимаю, что… их больше нет. Я их не чувствую, словно и не было.

— Как ты это сделал? — пораженно спрашивает Аман, ощупывая спину.

— Не знаю… Подумал?.. — плакать резко перехотелось и стало просто грустно. — Постриги меня.

— Я-то, конечно, могу, но может, не надо? Красивые же, прямо как в детстве. Давай заплетем?

— Не хочу косички, хочу, как у тебя! — продолжаю стоять на своем. Хочу быть красивым, хочу Нирраю понравиться. Аман красивый, более мужественный. Я даже помню, как когда-то приходил к нему жаловаться на то, что не могу стать таким же, как он.

— Ладно, — Аман подхватывает меня на руки и тащит на второй этаж, занося в ванную комнату. Он тоже скучал по мне так же сильно, как и я по нему. — Он тебе так сильно понравился?

Меня усаживают на бортик, и брат достает из шкафчика расческу и ножницы.

— Да, — честно отвечаю. Я понял это сразу же, как увидел.

Лицо Амана делается таким уверенным, что складывается ощущение, будто он дал самому себе какое-то обещание.

— Не переживай, у тебя все получится, и ты будешь с тем, с кем хочешь.

— Спасибо, братик, — слегка улыбаюсь. — Не представляю, как бы я без тебя справился. Меня сейчас что-то от эмоций колышет. Расскажешь, что и как, пока меня не было?

И он рассказывает, пока состригает волосы, что падают на пол длинными черными прядками. И о том, как прошло его перерождение, и о том, как жил все это время, даже о спасении меня. Начатый в ванной разговор, мы продолжаем на кухне, где сидим, попивая лимонный чай. А потом я рассказываю про людей, которых Лук обращал, про охранников, одного из которых я выпил. Тот тип был самым противным, смеялся и пихал через прутья янтарную палочку, пытаясь меня ею задеть, про кровь животных, которой приходилось питаться, а она жуть какая невкусная.

А когда за окном наступает ночь, сверху слышится странная возня и пыхтение. Меня ведут знакомиться с нашим новым жильцом. Это светловолосый мужчина с потерянными серыми глазами. Он стек с кровати на пол и пытается уползти в стену. В четыре руки мы тащим Приама в ванну, где пуляемся друг в друга пеной и рассказываем забавные истории из детства. Не уверен, что нас понимают, но это лучше, чем в тишине. У нас словно появился ребенок: его нужно купать, кормить и переодевать, правда, этот «малыш» выше меня на голову, но по поведению вылитый грудничок.

А когда Приам накормлен и уложен спать, брат ведет меня на улицу. Мы летаем. Правда, оказывается , что без крыльев я сам не могу, но Аман не дает загрустить и, выгуляв в ночной вышине , ведет на кухню — печь пирог с повидлом. Я так рад, что снова тут, снова с ним.

***

Весь следующий день мы занимаемся делами, восстанавливаем мои документы, заказываем-покупаем телефон, браслет для оплаты и новые вещи, а когда Аман уходит работать в гостиную, я тоже не сижу без дела. Вытащив Приама на солнышко, устраиваю нас на траве и пытаюсь объяснить ему основы своей науки, заодно вспоминаю сам. Добиваюсь того, что он начинает повторять за мной все сказанное безжизненным, почти механическим голосом. Но это явный сдвиг! А потом я отношу его в свой кабинет. Помню, как мы спорили с Аманом, когда купили этот дом, в итоге я выиграл, и кабинет достался мне. Тут все так, ка к я помню, если бы не отсутствие пыли, можно было бы подумать, что сюда вообще никто не заходил все это время. Приам отправляется в кресло, а я ношусь от письменного стола к рабочему, попутно рассказывая что я делаю и как это будет действовать. Эксперимент ставим на моем молчаливом компаньоне и когда получается так, как нужно, я делаю последний экземпляр специально для Ниррая. Надеюсь, ему понравится.

Приама приходится вернуть в комнату, после чего я переодеваюсь в новые, доставленные курьером, вещи и, сообщив брату, что ухожу, отправляюсь на поиски Ниррая. Найти человека в городе оказывается очень сложно. Я ведь сглупил, не спросив у брата, как это делать правильно, вот и пришлось поплутать. В итоге вышел к огромному небоскребу, но как ни пытался, так и не понял, там ли Ниррай или это просто его дом. Зачем люди выбирают себе такие огромные дома?

Ждать приходится долго, уже и люди с улицы по домам расходятся, и темнеет, город окутывает туманом. А потом приезжает темная машина, и я чувствую, что в ней он. Ускоряюсь, чтобы остановиться рядом с ней на парковке и, дождавшись, когда дверь поднимется вверх, выдохнуть радостно: