Мужчина зашевелился и исчез. А женщина посмотрела на меня и кивнула.

— Спасибо, что предупредил. Век не забудем! Гориславе привет от Светланы, — я постарался запомнить и махнул ей рукой.

— Хорошо, передам. Всего доброго, — но перед тем, как подняться в седло Резвого, я добавил. — Лучше всего уходите вглубь. Не знаю, куда может докатиться эта волна.

По лицу Светланы потекли слёзы. И она сделала знак, чтобы мы уезжали.

Мы скакали во весь опор. Резвый ещё хотел возмутиться тому, что его эксплуатируют, но я его заткнул, влепив фаерболом в лобешник, и он обиженно замолчал. Нечего показывать свой дрянной характер в такие неподходящие моменты!

Примчавшись домой, я первым делом обнаружил, что там пусто. Римма сказала, что отца срочно вызвали в штаб. Я мгновенно развернулся и двинулся туда.

Там я увидел то, что даже не сразу понял. Множество военных, буквально сотни, собирались в полном обмундировании на площади перед штабом. Сначала я даже хотел вздохнуть с облегчением, решив, что это подкрепление. Но затем вдруг понял, что это наших готовят к переброске. Как так-то? Ослабить гарнизон при такой масштабной угрозе? Это же какими идиотами надо быть?

Я зашёл в здание штаба. На входе меня встретил дежурный, который даже не спросил, к кому я.

— Проходит совещание, — оповестил он. — Посторонним вход запрещён!

— Борис фон Аден тоже там? — уточнил я.

— Да, фон Аден тоже на совещании, — кивнул дежурный.

— Тогда прошу вас, передайте, пожалуйста, ему записку. Это мой отец.

С этими словами я взял пожелтевший лист бумаги со стола, перо из чернильницы и написал:

«Отец, это Виктор. Я вернулся. Горный в опасности. Нужно срочно поговорить!»

Затем сложил лист в несколько раз и передал его дежурному. Тот приподнял бровь, затем кивнул солдату за своей спиной, вручил ему записку и сказал:

— Передай Борису фон Адену.

— Срочно, — добавил я.

И тут же удостоился недовольного взгляда дежурного.

На военном совете присутствовало семь человек из командования гарнизоном Горного и генерал Паскевич из штаба южной группировки, координирующей защиту Стены по всей её длине.

— Приказ командования, — проговорил генерал Иван Фёдорович Паскевич. — Сегодня же ночью будьте готовыми к переброске в Урум! Тут останется только один Ярый со своим подразделением для прикрытия на всякий случай.

— Почему в Урум? — спросил Борис фон Аден. — У них свой гарнизон в полной комплектности и куда больше нашего.

— Разведка донесла, — устало ответил генерал, — что на подступах к Уруму собралось целых пять легионов демонов. Поэтому командование приняло решение усилить гарнизон в Уруме.

— А у нас никого нет? — поинтересовался один из тохарских командиров по фамилии Кемизов. — Если они там кучкуются, то и тут могут. Причём, через ущелье-то сейчас напасть куда проще, чем через скалы на укреплённый Урум.

— Отставить панику, — ответил на это Паскевич, — в командовании не дураки сидят. Разведка работает. По её данным, в ущелье демоны есть, но не больше легиона. Бродят туда-сюда поодиночке и ни к чему особо не готовятся. Есть мнение, что они либо проводят разведку новой местности, либо, что вероятней, просто пытаются отвлечь наше внимание от Урума, по которому будет нанесён основной удар. Поэтому принято решение игнорировать нахождение демонов в ущелье и сосредоточить защиту в Уруме.

— Это точно известно? — поинтересовался Борис фон Аден, который почему-то не доверял озвученным данным. — Когда был последний выход в поле?

— Аден, — генерал поднял глаза от карт и посмотрел на ещё одного тохарского командира. Из семи командиров на этом участке Стены четверо были тохарами. Дальше в глубь империи они не ушли, осев на этих землях. И естественным было их желание защищать не только приграничные земли, но и свои семьи. — У нас воздушники каждый день змея в разведку отправляют. Я все понимаю, у вас здесь семьи… Но вы все прекрасно знаете, что такое приказ. И у нас приказ на переброску в Урум. Там ожидается ударный кулак прорыва.

В этот момент в дверь постучали.

— Войдите, — распорядился Паскевич.

В дверях возник боец с запиской от дежурного.

— Разрешите, — он вытянулся в струнку. — Записка для Бориса фон Адена. От сына Виктора.

— Валяйте, — махнул рукой генерал, явно недовольный тем, что заседание затягивается.

Борис фон Аден развернул лист бумаги и быстро пробежался по ровным буквам. Выражение его лица сразу же стало тревожным.

— Разрешите выйти на пять минут, — попросил он у Паскевича. — У меня сын при смерти был, вести пришли.