— И раз уж мы говорим о делах промышленных, я хотел бы затронуть ещё один вопрос.

— Я весь внимание.

— Меня беспокоит Никола.

Блин, а его сын-то тут при чём?

— Он и раньше не отличался сдержанностью в отношении алкоголя и женщин. Особенно женщин. А теперь, после наступления совершеннолетия, он может и совсем с пути сбиться. Да будет вам известно, что отныне ему станет начисляться годовое содержание в размере двухсот тысяч рублей. Это не секрет, многие о том знают, но всё же я надеюсь на ваше благоразумие и полагаю, дальше вас эти сведения не уйдут.

— Не извольте сомневаться.

— Хорошо. Так вот я боюсь, что мой старший сын, мой наследник, начнёт тратить своё содержание неумеренно, и как этому противостоять, я пока не знаю. Слишком невосприимчив Никола в последнее время к увещеваниям и доводам разума. — Великий князь выдержал краткую паузу, барабаня пальцами по столу. — Но недавно я узнал ещё об одном зарождающемся у него увлечении. После ваших совместных поездок на путиловский завод его заинтересовало заводское производство. Как я понял со слов сына, вы ему о нём очень красочно и увлекательно поведали.

— Э-э… да. Николай попросил меня показать ему завод, и мы пару раз туда съездили. Не скажу, что это было увлекательно, но, вполне вероятно, Николаю так показалось.

Чёрт, не думал, что этот балбес всё папаше выложит. Не хотелось бы мне за путиловские экскурсии великокняжеских люлей огрести.

— Так вот, не могли бы вы, Александр, всемерно развивать это его новое увлечение? Лучше даже, если он вложится в какое-нибудь производство деньгами. И чем больше вложит, тем меньше у него останется на глупости.

Вот это да! Похоже, не люлей я огребу, а новые бонусы. Сюрпри-из! Я от неожиданности старательно прокашлялся в попытке подольше подумать над предложением, перед тем как ответить, и мысли мои потекли в другом направлении. Ёлы-палы, это что, Николу к нам в акционерное общество пропихивают? Мол, не горюйте, ребята, великий князь все вопросы утрясёт, только вы за это обеспечьте сыночка акциями. Ха… и выхода у нас никакого нет. Во Путилов-то «рад» будет! Хотя… Николай Иванович и вправду может быть рад, он к Константину Николаевичу с глубоким почтением относится. Да, впрочем, и мне чего гоношиться? Великий князь среди акционеров — это надёжная защита от множества бед. Эх-х, ну, выходит, чему быть, того не миновать!

— Если ему понравился путиловский завод, то, пожалуй, к участию в делах этого завода его и стоит приобщить.

— Прекрасно. Только, Александр, я попрошу вас не говорить Николе об этом нашем разговоре.

— Не беспокойтесь, я всё понимаю, о разговоре никто не узнает. И… Николаю Ивановичу я, наверно, тоже не буду говорить, что стал инициатором вашего интереса к акционерному обществу путиловских заводов?

Не хотелось бы мне в глазах Путилова выглядеть этаким хитрым пронырой-просителем, выклянчивающим у великих мира сего дополнительные бонусы. Так ведь и его уважение потерять можно. Я вопросительно посмотрел на великого князя, и он, усмехнувшись, подтвердил:

— Будем считать, что это всего лишь моя забота о промышленности Петербурга.

Замечательно! Теперь уж мы с Путиловым развернёмся по полной. Моя фантазия стремительно полетела вдаль, но князь постарался вернуть её на грешную землю, напомнив ещё и о том, как высшее общество относится к промышленности. Да, чёрт возьми, не принято сейчас всяким высокородным графьям с князьями и уж тем более великим мира сего в рабочих вопросах этой самой промышленности разбираться. Моветон-с, понимаете ли! Вот акционерами состоять и в правлении для вида числиться — это да, это пожалуйста, а вникать в дела и руки пачкать нельзя ни в коем разе.

Так что, по мнению Константина Николаевича, от решения производственных проблем Николу надо всячески оберегать, а то, не дай бог, прознает кто о его несуразном увлечении, и, ох… хлопот потом не оберёшься, отмывая великокняжеский имидж. Ему можно лишь всякие новые игрушки показывать, и всё. Э-э… ну в смысле заводские новинки представлять.

Да уж, с таким отношением верхушки общества к тяжёлой промышленности становится понятно, почему она, бедная, в Российской империи находится в такой заднице.

— Знаете, Александр, что касаемо Николы, то я хотел бы обсудить с вами ещё и его здоровье, а конкретнее, его зрение. Усердные чтения по вечерам и ночам, столь нужные при учёбе в Академии Генерального штаба, привели к тому, что моему сыну перед Рождеством пришлось очки заказывать, а это, согласитесь, для его юного возраста очень плохо. Я уж боюсь упоминать, что дальше может быть только хуже.

Ха, это великий князь на лечение сыночка у Софы намекает, что ли? Ну хоть тут-то олух царя небесного по имени Никола не проболтался, что он уже два лечебных сеанса прошёл и моя «мамуля» успела его порадовать: она полагает, что к весне всё проблемы со зрением у него будут решены.