Среди обломков его не было. Ясно. Значит успел прийти в себя и скрыться.

Рунический шар вылетел из-за угла и размозжил бы мне голову, если бы я рефлекторно не выставил перед собой руку. Тело реагировало быстрее, чем когда-либо, стоило мне только заметить минимальное движение краем глаза.

Я сжал руку в кулак, от чего оружие Виктора Цепеша пошло волнами, словно пустая жестяная банка из-под пива, которую раздавливают и выбрасывают в урну. Граф не стал терпеть, что его любимую игрушку ломают и ринулся в бой с подлыми фокусами.

Сноп извести и мелких камней полетели мне в глаза, с другой стороны, явно намереваясь запорошить обзор, вот только жар пламени, окутывавший меня, испепелил их еще до того, как они успели достичь глазного яблока.

Удар продолговатым предметом, напоминавшим кусок арматуры, я миновал, увернувшись в сторону и выпустил десяток мелких огненных игл в Цепеша. Он успел выставить магический барьер, но даже так несколько из них пробили защиту и ранили графа.

Он вскрикнул и бросился наутек по старой разрушенной лестнице, отбрасываясь различными заклинанями, которых я не знал, но ни одно из них не достигло цели. А я шел за ним следом, как удав, преследующий кролика. Внутри меня горел огонь. Горел жар. Полыхала ненависть. Сейчас я хотел только одного.

Чтобы граф Виктор Цепеш навсегда перестал существовать на этих землях.

Чтобы его идиотский Закон, которым он кичился, сгорел в моем пламени.

Чтобы сам Цепеш сгорел в моем пламени и все его постулаты. Чтобы каждый человек в этом новом мире навсегда забыл такой род, как Цепеш.

Оказавшись в тупике, граф развернулся, глядя на меня затравленным взглядом. От былой уверенности и пафоса не осталось и следа.

Я стоял и смотрел на него, не двигаясь с места, понимая, что он уже никуда не денется.

Цепеш еще раз попытался сделать несколько магических выпадов, после чего кинулся врукопашную, явно вложив добротную часть своих сил в этот удар.

Я просто схватил его летящий кулак все еще полыхающей ладонью и сжал, а затем выкрутил и со всего размаху ударил в локоть.

Граф закричал от боли и ненависти ко мне.

— Будь ты проклят! — гаркнул он.

— Увидимся по ту сторону, — ответил я и поддал жару.

Да будет свет.

Глава 16

Граф Виктор Цепеш всполохнул ярче полуденного июньского солнца. Он попытался вырвать сломанную руку и дернуться прочь, но ничего не вышло. Хватка барона напоминала сомкнутый медвежий капкан, из которого выхода попросту нет.

Замахнувшись свободной рукой, Имперский Кулак Цепеш попробовал применить еще одно заклинание из последних сил и отсечь изувеченную конечность, чтобы высвободиться, но… ничего не вышло.

Не спасли ни магическая защита, ни высокий уровень владения магией, ни-че-го. Душу графа впервые за всю жизнь объял страх; обхватил клещами и медленно пожирал, уничтожая тело миллиметр за миллиметром вместе с пламенем, что исходило от барона Кулибина.

Он сиял ярче солнца и также обжигал.

Если бы не приобретенные в долгих годах, странствиях и походах артефакты и знания — Виктор отдавал себе отчет, что в тот же час должен был бы превратиться в пепел.

Его спасли только руны, нанесенные под одеждой на тело, значительно ускорявшие его регенерацию и тесная связь с миром магии из-за экспериментов с кровью, которые проводили его предки.

Но даже все эти преимущества становились незначительными на фоне той магии, что исходила из Александра. С каждой пульсацией и выбросом необъятных объемов ярости — все барьеры, которые успевал выставлять граф Цепеш, сносились, как песочный замок на берегу во время шторма. Каждый восстановленный миллиметр кожи попросту испарялся, а на его месте возникал новый обугленный участок.

Барон Хмарского перехватил и вторую руку графа Цепеша, отчего тот закричал, ощущая, как кожа и мышцы сгорают под натиском бушующего магического пламени.

— Отпусти! — заверещал Цепеш, но Александр лишь сильнее тянул его к себе, обдавая жаром.

— Ты слишком близко подлетел к солнцу, Икар, — сказал барон.

* * *

— И поэтому лишишься не только крыльев, — мой голос звенел в пространстве, рассыпаясь на инфернальные полутона. Во мне не было ни страха, ни жалости, ни сожаления, лишь одно неукротимое желание испепелить врага.

Я держал его мертвой хваткой, неумолимо притягивая за руки ближе и ближе, пока граф не оказался подле меня. Дымящийся, чернеющий, испепеляющийся. Стиснув зубы, он смотрел на меня в упор, явно не желая больше издать ни звука, дабы показать, что даже так он решил уйти на своих правах, не прогибаясь более ни на шаг.

Будь по-твоему, граф.

Я закрыл глаза, представляя, как вспыхиваю, словно сверхновая. Шум плавно нарастал в ушах, а температура раскалялась. Я не ощущал этого телом, но чувствовал на магическом уровне. Пульсации. Резонанс. Взрыв.