Раскатистый звук толчком разошелся во все стороны, но я этого не видел. Когда открыл глаза — все закончилось. Мои руки, державшие Цепеша, больше не полыхали адским пламенем, а сам граф, а вернее его обугленное изваяние, стояло напротив меня.

Он хотел остаться в памяти и увековечить себя в истории. Что ж, теперь мечта этого сумасшедшего мага исполнена. Граф Виктор Цепеш навсегда останется стоять здесь, словно скульптура из черного камня.

Внутри меня все еще полыхала злоба, но это было остаточное явление. Не такое дикое и ненасытное, как-то, что я испытывал, когда пламя объяло тело. Ощущение такое, словно я впал в состояние берсеркера и только сейчас меня отпустило.

Хотя, наверное, все спонтанные маги, о которых мне говорил Скворцов, не смогли вовремя остановиться и сжигали все вокруг вместе с собой. Либо они находились в таком положении, что уже терять попросту было нечего.

Могу их понять.

Хорошо, что у меня хватило силы воли противостоять этому внутреннему желанию сжечь все вокруг и уничтожить. Самое главное, что мне удалось всех сберечь, кто доверил мне свои жизни. Хотя… была еще одна небольшая опасность в виде тройки полу-магов, которые пришли вместе с Цепешем, что ранее выкрали Маргариту.

Взглянув вниз, я только сейчас осознал, что стою в старом полуразрушенном здании на высоте четвертого этажа. Группа людей (моих людей) лежала в беспамятстве, включая магов. Нужно спускаться к ним как можно быстрее, но… оглянувшись, я не видел быстро ни единого способа, как это сделать.

Кажется, там были остатки лестницы и обломки, по которым можно это сделать. Придется воспользоваться этим путем.

Слезая по камням и обломкам, я поймал себя на мысли, что было бы неплохо научиться исторгать из ладоней пламя вот так, как реактивный ранец, по собственному желанию. Интересно, кто-нибудь из магов вообще додумывался до такого ранее? Тогда же и самолеты не нужны или другие средства передвижения по воздуху.

А были ли они здесь?

Да и внутренней энергии на такой длительный промежуток времени не хватит, я уверен на сто процентов. Но было бы очень недурно, честно говоря.

Выкарабкавшись из развалин, я спрыгнул с полуметрового куска стены, приземлился на землю и в ускоренном темпе направился к группе своих людей. Они как раз начинали приходить в себя, что не могло не радовать. Иван был ко мне ближе всех; он пытался подняться на локтях, но давалось ему это с явным трудом.

Я подскочил к нему и подхватил под руку, после чего попытался выжать всем телом, чтобы поставить на ноги.

— Вставай, солдат, — натужно сказал я, выравниваясь во весь рост. Веса в Иване было явно побольше чем мне, но на ноги я его все же поставил. Хламник шатался, что-то гудел под нос, но через пару секунд раскрыл глаза, на секунду зажмурился, словно от яркого солнца и затем уставился на меня, словно не верим собственным глазам.

— Саша? Это ты? Как ты оказался в моей голове?

— Мы не в твоей голове. Мы в старом центре Петербурга, Иван. Давай, приходи в себя.

Я аккуратно отпустил его, поглядывая краем глаза. Мужчина осматривался вокруг, будто бы ему все казалось иллюзорным и ненастоящим. И я мог это понять, потому что, пробыв взаперти внутри собственной головы, не понимая, что время там течет иначе, можно было сойти с ума.

И после этой мысли я на мгновение задумался о том, что могло случиться с теми хламниками, которые находились здесь уже давно. Смогли ли они сохранить рассудок? Человечность? Смогут ли вернуться к реальности или поверить, что все кончилось и они снова в мире живых, а не заперты в чертогах разума?

Это сложные вопросы, на которые в данный момент у меня не было ответов. И их тоже придется решать уже по мере возникновения, когда станет ясно в каком состоянии будут наши пациенты.

Повернув голову, ближе всех ко мне оказалась Маргарита, к которой я направился. К счастью, Иван уже немного пришел в себя и тоже принялся будить остальных наших товарищей, аккуратно похлопывая по плечам и щекам.

Но пока шел к Рите, обратил внимание, что в голове нет настойчивого гула. Нет этого бесконечного «гуууу», от которого все внутри сворачивается, словно прокисшее молоко, и напрочь выбивает из колеи. Не было от слова «совсем». Ощущались только небольшие вибрации со стороны кристалла, но до него я еще доберусь, как только пойму, что все из пришедшей группы целы.

Я присел перед девушкой на корточки. Маргарите Долгорукова лежала на бочку и тихо сопела, словно спала самым крепким и спокойным сном младенца, не знающего ни о каких проблемах. Даже будить ее не хотелось. В лучах утреннего солнца ее рыжие волосы красиво переливались различными оттенками, начиная от золотого и заканчивая насыщенным красно-рыжим.

Положив руку ей на плечо, я мягко качнул девушку, пытаясь вывести из сна.

— Рита, — мягко обратился я к ней. — Рит.

Она поморщилась, слегка сведя аккуратные брови к переносице, после чего потянула воздух носом и подобрала под себя ноги.

— Еще пять минуточек, — пробурчала она. — И вообще, мне ко второй.

Я улыбнулся и хмыкнул.

— К сожалению, но ко второй ты уже опоздал. Вставай, нас ждут великие дела. Как минимум нужно вернуться домой. Я рад, что твое сознание осталось целым и невредимым.