Пальцы с острыми когтями вцепились в подлокотники кресла.

Девушка закашлялась и слизала собственную кровь с клыков.

Вина за поражение жгла сильнее любых ран. Она не могла позволить себе сдаться, но ее гиена, ее любимый Скавенжер, лежал поверженный.

Ледоруб их всех покрошит на салат.

Потыкав в коммуникатор, Моника связалась со своими идиотами:

— Газон, что у вас?

— Мони, охренеть! Ты живая?! — радостно воскликнул зеленоволосый.

— Да, блин, мертвецы разговаривать не умеют. Доложи обстановку.

— Тут рампа повисла, будто форточка на петлях. Двигательный сустав Челнока поврежден. Джаз пытается напевать. А в остальном, прекрасная мар…

— Заткнись и слушай. Цверги успели забрать не больше трети груза. Вы должны сделать все возможное, чтобы отбить оставшиеся ящики.

— Отбить? Так кто ж за ними сунется? Мы ж, вроде, копов перебили, а эта ржавая изба вообще рухнула на здание завода.

— Чуйка у меня. Раз этот проклятый капитан пошел в бой на этом корыте, лишь бы нас остановить, то наверняка даже крушение его не остановит. Если Волчара живой, то скоро выползет и попытается укусить.

Тут в эфир вклинился низкий бас Джаза:

— Мы его встретим достойно, — и Моника просто физически ощутила, как он сжал стальную руку в кулак.

— Хорошо. Будьте готовы. Отбой.

Моника отключила связь.

Сжав челюсти и издав низкое шипение, она вытащила обломок арматуры, который вонзился ей в бок — одежда немного шкворчала от едкой, кислотной крови. Отстегнула ремни и наскоро обработала рану. Благо аптечка предусмотрительно размещалась в отсеке рядом с пилотом. Немного пены и бинтов, рассчитанных на ее физиологию. Вот, как новенькая, еще повоюет.

«Соберись, встань, действуй!» — приказала она себе.

Ее когтистая рука потянулась к кнопке в центре приборной панели — символу освобождения. Она надавила, и тут же раздался низкий вой гидравлики. Кабина скрипнула, медленно, нехотя раскрываясь звериной пастью.

Холодный воздух, пропитанный пылью и запахом гари.

Раскаленный металл, пороховые газы.

Моника поднялась, тяжело дыша, и схватила автомат — всегда нужно держать под рукой оружие на случай непредвиденных ситуаций. Сжав оружие, она выползла из пасти своего дохлого чудовища. Не удержалась и на прощание приложила руку на его броню.

— Прощай, друг, — шепнула она. — Ты был верным песиком, теперь отдыхай.

Часть ее все же надеялась, что машину удастся восстановить. Но другая напоминала, что и сама аксидианка вряд ли выберется из этой передряги живой.

Моника спрыгнула на землю с останков своего робота и осмотрелась.

Полуразрушенный завода напоминал руины, какие она часто видела на войне.

Шагоход, который она пыталась остановить и не сумела, лежал на обломках. Но это не ее триумф. Его прикончил другой бог войны. Чужой клык разорвал добычу — а она осталась ни с чем.

Послышался скрип металла.

Один из скрытых люков в обшивке избушки откинулся.

У Моники все внутри оборвалось, потому что она увидела, как на поверхности брони появились четыре фигуры. Три из них женские.

Одна — высокая, стройная мулатка с длинными белыми волосами, ее глаза горели хищным багровым огнем. Она двигалась грациозно, словно пума, и улыбалась — это особенно покоробило и задело Монику. Этой твари еще и весело!

Вторая — определенно мутантка, на башке у нее шевелились зеленые волосы… нет, лианы. Сюр какой-то… И кто нарядил ее в обтягивающий латекс, будто секс-игрушку?

Третья — с пустым выражением на лице, холодная и равнодушная. С короткими синими волосами и в белой броне. Она сразу же начала осматриваться по сторонам, будто сканируя окружение. Наверняка андроид или киборг. Моника отступила за броню Скавенжера, чтобы не попасть в поле зрения этого механизма.

Ни одну из трех баб Моника раньше не видела.

Зато сразу узнала их командира.

Вот он.

Капитан Волк.

Высокий, атлетичный с седыми волосами, которые совсем не подходили молодому мужчине. Его длинный плащ развевался на ветру. Черная шляпа с широкими полями отбрасывала на лицо густую тень. В руках он держал массивный пулемет. В его движениях чувствовалась собранность и готовность к действию.

Что-то в Монике щелкнуло.

Злость, боль, унижение — все сплелось воедино. Порыв оказался сильнее здравомыслия. Она больше не думала, не колебалась.

Фигура красной рептилии мгновенно развернулась, выходя из укрытия и вздымая автомат.

Моника не целилась — просто направила ствол в мишень. Желтые глаза пылали ненавистью.

Звук первого выстрела отдался эхом в ее ушных каналах.

— Сдохни! — прошипела она, разрывая воздух автоматной очередью.

Пули посыпались градом, моросящим свинцовым ливнем.