А скоротечные стычки в коридорах и залах Ковчега немногим отличаются от улицы.

Призракам не повезло. Удача просто в этот раз оказалась на нашей стороне.

Я ведь их даже не видел, заметил лишь, как дернулся паук, отодвигаясь назад, как на мониторе коммуникаторе засветился какой-то значок, и, не размышляя, швырнул гранату в боковой коридор. А потом, для острастки, еще одну, справедливо посчитав, что если там, почему-то, окажутся колонисты, то потерпят.

На коммуникаторе, на который я удосужился посмотреть лишь после этого, появилось три значка — стилизованные под привидения призраки. И тут же, вслед за этим, все три пиктограммы перечеркнули жирные красные кресты.

Минус три.

Что они здесь делали? Куда двигались в одиночку, без свиты? Не спросишь.

Мы продолжили путь.

Классическая проблема скоротечных схваток на коротких, динамически меняющихся дистанциях — непредсказуемость.

В этот раз не повезло им. В следующий раз — может не сложиться у нас.

Гусеницы разобрались без нас. Зачистили свою колонию, и еще и встретили ремонтника и меня как героев.

И наштамповали новых эм-гранат.

А кроме этого, накидали на технологию электромагнитных импульсов еще кучу альтернативных применений. На подходах к их лагерю стояли стационарные пушки — гранатометы, метающие заряды на всю длину коридора, способные полностью остановить возможный прорыв.

В сложных поворотах стояли датчики, не позволяющие призракам незаметно подобраться по боковым проходам. Срабатывающие при пересечении линии бесплотными сущностями. Впрочем, на нас они тоже сработали.

В большом ангаре, в котором жили гусеницы, теперь висели огромные шары — оружие возмездия, надо полагать, позволяющие накрыть серьезным импульсом практически все помещение. Подобный удар не переживет ни один призрак, находящийся поблизости. Другой вопрос, что и куча оборудования тоже при этом полетит. Думаю, и ремонтнику, в случае чего, достанется. Поэтому Ананси обходил эти шары подальше.

Но шедевром их прикладного творчества стал клинок, непрерывно подающий электромагнитный сигнал вдоль всей поверхности. Не оружие массового поражения, конечно, но покрошить призрак сможет легко, и не потребуется применения гранат.

Мне подарили один, и чертежи всех их изобретений.

Все таки — мы их герои. Нас завалили подарками, и благодарностями. Нам даже показали спящих куколок, что, я так понимаю, было святая святых. Нам дали потрогать личинок.

Их бабочки, неразумная, но крайне эмоциональная фаза их развития, непрерывно садились мне на руки, пока мы не попросили гусениц оградить нас от подобного счастья. Ладно я — полкилограмма веса, непрерывно обмахивающего меня крылышками — очень красивыми, надо признать, я бы как-то вынес.

Но когда подобное нежное создание пыталось примоститься на каком-нибудь из пауков Ананси, отдавая ему дань благодарности колонии, то становилось непонятно, она на нем еще сидит, или уже утаскивает его с собой. Бабочки были явно тяжелее, несмотря на внешнюю хрупкость. И на непосредственность можно списать многое, включая поломанные ноги паука.

У призраков на Ковчеге нет шансов.

Не ожидал я от каких-то гусениц подобной усидчивости. С другой стороны, некоторые из них создают шелк.

Эти, вроде, не умели.

Меня привел сюда Ананси. Это походило на «давай заскочим на минуточку, есть небольшое дельце».

В итоге «заскочим» превратилось почти в сутки пути, а небольшое дельце — в самое удивительное событие, что произошло со мной на корабле.

Мы добрались до края мира.

До внешней обшивки Ковчега.

Понял я это не сразу. Сначала Ананси просто усадил меня еще в одном ангаре, на этот раз небольшом, невысоком, метров шесть-семь высотой и не слишком и глубоком — метров в двадцать, может, немного больше. Единственным отличием, которое могло навести на мысль, что это не просто очередной ангар, было огромное бронестекло во всю стену с узкой части помещения. Само стекло внушало уважение своей толщиной, но еще больше — потертостью.

Пока Ананси шнырял по окрестности, занимаясь своими делами, я, не зная, чем заняться, это стекло успел хорошо рассмотреть. Толстенное, сантиметров в десять толщиной, от стены до стены — метров в десять, и на всю высоту ангара. Только его потертость и заставила меня обратить на это огромное окно внимание.

И потертость по большей части была с другой стороны стекла, а не со стороны ангара.

Но даже это не навело меня на правильные мысли. Почему-то я подумал, что там, за стеклом, просто другой ангар. Может быть, какие-то эксперименты, требующие такой защиты. Может, просто про запас.

Ананси же, видимо, хотел сделать мне сюрприз.

Сразу два паука подползли ко мне поближе, и на коммуникаторе загорелись три палочки, хаотично разбросанные по экрану. Потом погасла одна, осталось две. Обратный отсчет. Потом погасла еще одна, и последняя начала моргать, прежде чем пропасть.

С ее исчезновением бронезаслонки снаружи стекла поползли в стороны, и через минуту я уже стоял, глядя на звезды.

Не через монитор, не на картинках, не в трансляции, а вживую. Просто через толстое, слегка мутное стекло.