— Из тех, кого видел, один справа от шлюза, видимо, он и открывал. Еще два перед шлюзом на палубе, на решетке. Один в техническом тоннеле. Больше в тот момент я не видел.

— Скорость открытия шлюза?

— Секунды за полторы-две он открылся, и сразу полетели эти шпильки, или болты, как их там.

— Придерживайтесь одного названия, любого, если не затруднит.

— Болты.

— Насколько «сразу» полетели болты?

— Двери открылись, и сразу залп.

— А пока они открывались, залпа не было?

— Мне кажется, в конце открытия полетели первые болты.

— Насколько слитным был залп?

— Достаточно. Лося… то есть командира группы, истыкали сразу, первой же волной.

— Постарайся вспомнить, сколько именно болтов прилетело. Сколько попала в командира группы? Лучше по отдельности, в голову, в каждую конечность, в туловище?

Твою ж…

Но вот что интересно, вопросы, по сути, он задавал правильные. Даже я по-новому смотрел на ту стычку, на ее причины, на вероятность случайности, на все.

Это явно была засада. Но засада неумелая, наспех сработанная. И безуспешная, если засада была на меня. Только озвучивать свои предположения я не торопился.

Вопросы сыпались один за другим, и я продолжал отвечать.

— Ты сказал, что у девушки текла кровь, равно как и ее напарника. Сколько крови набралось к моменту их смерти на технологической палубе?

— Лужа. Целая лужа.

— Можешь оценить? В метрах, или хотя бы в размере пятна?

— Когда упал парень, накопилось метра два в диаметре. Дальше я не смотрел.

Холодный разум. Не просто холодный, а ледяной.

— Можно вопрос?

— Конечно.

— Вам их совсем не жалко?

— После гибели биологического тела мы лишаемся почти всех эмоций. Не считай нас просто людьми, перенесенными в цифровую среду. И это тело, — киборг слегка пошевелился, — мало что меняет. Сенсорное восприятие меняется полностью. А вместе с этим ослабевает и большинство эмоций. Мы — Старшие, мы уже не люди. Люди — это только текущее поколение. Они сейчас на вершине колеса, над водой, на поверхности. А мы — скорее память расы. Инструмент. Может, если получится, когда-нибудь в будущем мы вновь обретем тела, и эмоции в каком-то новом виде вернутся. Жаль только, что погибшим рядом с тобой это теперь недоступно. Правила строги — перенос осуществляется только однократно, никаких резервных копий.

— Но ты воспринимаешь себя как личность?

— Конечно. И помню многое из жизни себя живого. Помню даже эмоции. Но думаю, помнить то, что не можешь воспроизвести, это как ощупывать неизвестный материал в полной темноте. Я — второе поколение. Я ущербен и без того, потому что видел планету своей расы только в записях. И кроме жизни на корабле в биологическом теле, я помню еще восемьдесят четыре года жизни в оцифрованной форме. И это тоже опыт, тоже знания. Я ответил?

— Вполне.

— Тогда следующий вопрос. Когда элементы ремонтника отрывали конечности нападающим, какое усилие, примерно, они при этом применяли?..

В том бою погибло пятеро их соплеменников. Ремонтник оказался на грани разрушения разума, да и меня пришлось штопать. Долгий допрос со стороны старших в конце концов завершился, и старший, который разговаривал со мной, замолчал.

Сначала я решил, что он о чем-то думает, но вскоре понял, что это не просто размышления:

— Мы обсудили. Твои ответы рассмотрели все старшие, что смогли на текущий момент. Четыре поколения, даже несколько представителей первого поколения дали свои выводы.

— И?

— Ты достаточно умен, чтобы понять все и сам. Так ведь? Мы задали достаточно вопросов, вспомнили достаточно деталей, чтобы ты смог разобраться.

— Считаете, что это я виновен в их гибели?

— Нет, так мы не считаем. В их гибели виновны те, кто их убил. Но правда в том, что это ты спровоцировал нападения. Ни ремонтник, ни отряд пятого поколения. Прецендентов до этого не было. Но появился ты, появился из ниоткуда, и мы даже не хотим узнавать, откуда именно — потому что это может еще глубже вовлечь наших живых в конфликт. И как только ты появился — случилось нападение. Впервые за десятилетия. А такое яростное и упорное — впервые вообще за наше время пребывания на корабле. И впервые появились незнакомые энергетически конструкты, так же, как и ты, не принадлежащие этому кораблю. Выпадающие из его целей.

— И что мне делать?

— Что делать тебе — тебе и решать. Могу лишь сказать, что старшие бы предпочли, чтобы ты ушел, разобрался со своими проблемами на этом корабле, и вернулся, если получится. Но выгонять тебя мы не будем — право решений в нашей колонии принадлежит только живым. Таков устав. Если они разрешат тебе остаться, или решат даже драться вместе с тобой, то так и будет. Но все мы знаем, к чему это может привести.

— К новым жертвам.

— К новым жертвам, — кивнул киборг, — или даже к уничтожению колонии как таковой. Даже пятеро живых для нас очень много. Сейчас приходится перестраивать, перекраивать всю генетическую программу, чтобы колония не выродилась уже в третьем поколении.