– Вопросы есть? – благодушно улыбнулся Брежнев. – Дмитрий Федорович?

Устинов повел плечами под кителем, будто ежась, и взгляд его стал испытующим.

– Я заметил, что вы изрядно благоволите Израилю, Миша, – железно рокотнул он. – Почему?

– Потому что израильтяне должны быть нашими союзниками на Ближнем Востоке, – жестко парировал я, строя ответ рублено, по-военному. – Зреет глобальная угроза исламизма, и тут у Москвы один выход – «крепить единство» с Тель-Авивом. Ставить на арабов? Они бездарны, продажны и стратегически ненадежны. Вспомните Насера и Садата! Мы три миллиарда вбухали в Асуанскую ГЭС, а толку? Египет повернулся к нам задом, кланяясь американцам! Но тут есть одна идея, – глумливая ухмылочка заплясала на моих губах. – В будущем эфиопы затеят строительство мощнейшей ГЭС на Голубом Ниле – и египтяне просто лопнут от злости! Ведь тогда они могут запросто лишиться притока воды, обрекая себя на голод и крестьянские бунты. А давайте поможем Эфиопии с нильской ГЭС в настоящем! Только… м-м… не «на халяву», а по уму – через израильтян. Тель-Авив охотно сотрудничает с Аддис-Абебой, поскольку эфиопы сами злы на арабов. Стоит только начать заполнять водохранилище, и Садат окажется бессильным. Разбомбить плотину? Пусть только попробует! Ну а если ему это удастся, то Египет испытает страшнейшее наводнение в истории – водяной вал сметет целые города!

Устинов хмыкнул в доволе. Озабоченные морщины, взбороздившие было его лоб, разглаживались.

– Опять же, с помощью Израиля можно переформатировать весь Магриб, – меня несло, как Остапа. – Стоит только поддержать освободительное движение берберов, как это резко ослабит короля Хасана в Марокко или режим Хуари Бумедьена в Алжире. А самое вкусное, на мой взгляд, – это помощь Западной Сахаре! Вот представьте себе: Израиль через Эфиопию поставляет сахарцам оружие, подбрасывает деньжат, а мы признаём САДР. Иудеи начинают потихоньку разрабатывать богатейшие запасы фосфатов в Бу-Краа, наши устраиваются на военной базе в бухте Дахла, и все довольны! Зона жизненно важных стратегических интересов СССР расширяется неимоверно – самолет с Кольского полуострова сможет сесть в Дахла на дозаправку и вылететь оттуда в любую точку Средиземноморья. Хоть с бомбами, хоть с десантом. Вон как мы хорошо закрепились в Сомали – аж сердце радуется! Но! Если израильтян вынудят уйти с восточного берега Суэцкого канала, у нас наверняка возникнут проблемы. Каир с подачи Вашингтона запретит проход наших судов снабжения. А ведь базы в Бербере, на Сокотре или Нокре – это контроль над важнейшим морским путем, над акваторией половины Индийского океана, не говоря уже о Ближнем Востоке! Оставите их – забудьте про активную внешнюю политику.

– Андрей Андреевич? – церемонно повернул голову Суслов. – У вас есть что добавить к сказанному?

– Да. – Громыко, осанист и невозмутим, закинул ногу на ногу. – Представители Израиля были у меня с неофициальным визитом в конце февраля. Перед Восьмым марта в Тель-Авив летал Примаков. Поскольку мы более не настаивали на том, чтобы израильские военные покинули оккупированные территории сектора Газа и Западного берега реки Иордан, переговоры прошли весьма конструктивно. Как говорится, в теплой, дружеской обстановке. Ряд важных договоренностей уже подписан, в том числе в военной сфере, и мы готовы к восстановлению дипотношений. Даже к встрече на высшем уровне.

Моя сдержанность дала осечку – губы растянулись в улыбке.

– Товарищи, вы даже не представляете, до чего это приятно… – Я замотал головой, бессильный перебрать целый сноп ощущений. – Насмотрелся в «прошлой жизни», как разваливали страну, как ее оплевывала всякая мразота… А тут Союз жив и здоров, набирает и набирает очки в вековечной игре с Западом! – запнувшись, я добавил: – А ведь мы победим, товарищи…

На лицах «товарищей» дрогнули улыбки. Леонид Ильич от души хлопнул в ладоши и с чувством изрек:

– За это надо выпить!

– Есть компот, – подсказал Суслов.

Клацнули, сходясь, стаканы с красной каемочкой.

– Ну, за победу!

Зеленоград! Куда ни глянь, везде деревья. Зануда с рациональным складом ума скажет, что зелень – всего лишь защита от пыли в городе микроэлектроники, но здорово же – как в лесу! Недаром тут полно улиц-аллей. Озерная аллея, Березовая, Каштановая, Яблоневая, Солнечная…

Красно-белый «Икарус» подкатил к тротуару, и водитель громогласно объявил:

– Сосновая аллея! Кому?..

– Мне! – подскочил я, хватая пузатые сумки. – Спасибо!

Урча, рейсовый автобус отъехал, а я завертел головой, ориентируясь в пространстве.

Хоть и звалась аллея Сосновой, а шумели вдоль нее лиственницы, покачивая тонкими прямыми стволами. За охапками черных ветвей с редкой опушью рыжей хвои выглядывали белые этажи высоток. Туда!

Под ноги ложился черный, свежий асфальт аллеи Лесные Пруды. Где-то здесь мой новый дом…

За рощей блеснула гладь Черного озера, и я вышел к белоснежной многоэтажке, свежей, как накрахмаленная простынь.

– И-и-и! – с разбегу в меня врезалась девчонка в синей спортивке, и я не сразу узнал Настю. – Мишечка! Мишечка! Ура-а!

Хохоча, я обнял ее, не выпуская сумок из рук, а тут и мама пожаловала.

– И-и-и! – Полы легкой куртки разлетелись на бегу, открывая вязаное платье, ладно облегавшее мамину фигуру. – Мишенька!

И снова я устоял под напором любви и ласки.

– Чего ты так долго? – запритопывала от нетерпения сестричка. – А ты где был, вообще? В ГДР, да? В Берлине, да?

Я еще раз чмокнул ее, лишь бы прервать тараторку. Мама засмеялась и отобрала у меня сумку.

– Давай, помогу… Ого! Настя, хватайся! – отмахнув челку, она похвасталась: – Вчера «Хельгу» привезли! Мы сами только-только прилетели, а тут звонок! Распишитесь…

– Ага! Такой красивенький сервантик! – восхитилась Настя. – А что в сумках? Ты еще чего-то привез, да? Нам, да? Здорово-о!