Когда мы уже добрались до самого дна бутылки, Гриша, заплетающимся языком, произнёс:

— Макс, я реально рад, что ты жив. И… э-э… мы с тобой не просто коллеги, понял? Мы с тобой… БАНДА!

Я усмехнулся, облокотившись на стойку:

— Ага. Ты, главное, завтра помни, что тут болтал. А то ещё будешь стесняться.

— Да пошёл ты, Максон, — Гриша рассмеялся, не обижаясь, а скорее дружески. — Но, серьёзно… спасибо, что тогда вытащил меня. Сейчас твоя очередь — если надо, я вытяну тебя.

Я кивнул, чувствуя, как волна какой-то странной дружеской привязанности прокатывается по телу. Может, этот вечер — не такое уж и заточение. По крайней мере, я обрёл человека, который, похоже, действительно готов помочь. Пусть всё и происходит в башне Вика, под камерами и датчиками, пусть завтра мы снова будем марионетками в его руках — но сейчас, в эти полчаса, у нас есть иллюзия свободы, скреплённая пьяным смехом и спаянная старым долгом, который Гриша наконец возвращает.

— Ну что же… — сказал я, приподнимая опустевший стакан в шутливом салюте. — За дураков и героев, Гриша. Кажется, мы и те, и другие.

— За дураков и героев, Макс! — отозвался он, и звякнули наши стаканы, насмешливо, будто подтверждая приговор.

Вик, наверное, где-то там, наверху, ухмылялся или даже радовался, что мы сблизились. А мне было уже на всё плевать.

Мы с Гришей всё продолжали налегать на выпивку, хотя уже не отличали вкус очередного коктейля от вкуса синтетического растворителя. Ресторан был уже почти пуст: кто-то заглядывал на минуту, кто-то торчал в углу с набитым портфелем, но в целом — спокойно.

— Лады, — в какой-то момент сказал я, отодвигая пустой бокал, — кажется, хватит. Пойду я к себе.

Встал, и ноги повели себя так, словно ресторан находился на корабле в шторм. Гриша что-то ответил, но мне от его слов в памяти остались только обрывки:

— Лдно, бртн… я тут… ещё… почилю.

В лифте я немного залип. Глянул на панель: нужный мне этаж сектора «D» находился на шестнадцатом, но взгляд скользнул к кнопке 30, где обитал Вик.

Меня дёрнуло, и пьяная часть мозга подбросила азартную идею: а не взять ли да не высказать ему всё, что думаю, прямо сейчас?

Разумеется, доступ на 30-й был заблокирован. Экран на панели холодно мигнул красным, указывая, что у меня «нет прав» туда подниматься.

Достал коммуникатор из кармана и с третьего раза попал по нужному контакту:

— Гриша… — пробормотал я, сощурившись.

— Да, Максон? Чё-то забыл?… — его голос звучал тягуче, будто уже успел вырубиться.

— Пусти меня к Вику. Срочно.

— А-а-а? — переспросил он, тихонько хохотнув. — Ты чего, братан, штурмовать кабинет собрался?

— Может, и собрался. — Я нахмурился, упираясь кулаком в панель. — Проблемы?

— Да делай, что хочешь… щас, без базара, бртн… — где-то у меня тут был удалённый доступ в коммуникаторе — пару секунд тишины, — всё, на! Жги!

Красная кнопка вдруг сменила цвет на зелёный, и лифт беззвучно пошёл вверх. Я моргнул, удивившись, что Гриша действительно это сделал.

Через полминуты двери раскрылись. Коридор, где в прошлый раз дежурила пара крепких парней. Но сегодня — ни души.

— То, что нужно! — пробормотал я.

Дошёл до кабинета Вика. Дверь. Слышу голос, приглушённые крики. Осторожно вхожу в помещение — и тут меня накрывает: в центре комнаты Яра, волосы всклокочены, глаза горят злобой. Два здоровяка удерживают её под руки, а она извивается, срываясь на крик:

— Где Макс?! Что ты с ним сделал, ублюдок?!

Перед ней, сдержанно и высокомерно улыбаясь, стоит Вик. Засунул одну руку в карман, смотрит на неё так, будто она уличная шавка, которая решила на него лаять.

— Осторожнее, она может цапнуть, — безразлично говорит он охранникам.

Я делаю несколько шагов вперёд, и сердце падает в пятки.

Что за чертовщина? Откуда она тут?

Но радость оттого, что Яра жива и рядом, смешивается с паникой — ведь ситуация выглядит скверно.

— Яра! — зову я.

Она мгновенно цепляется взглядом за мой голос, оборачивается через плечо, с трудом отталкивая охранника:

— Макс?! — в её тоне смесь облегчения и негодования. — Помоги мне, он… он…

Вик криво усмехается и смотрит ей прямо в глаза:

— Ну? Что я? Расскажешь?

Но мне уже не до этого. У меня внутри всё перевернулось в пьяной ярости! Ярость… Яра.

Я бросаюсь в сторону Вика с кулаками, рыча, но в этот момент моё тело сотрясает от разряда электрического импульса. Мысли сокращаются, и я падаю мордой в пол. Последнее, что я вижу — как один из охранников убирает боевой электрошокер.