Иван, конечно же, хотел жить. Дома его ждали жена и ненаглядная дочка. Он с куда большей радостью сбежал бы отсюда и умер в окружении своей семьи. Но, по сути, какая разница, где тебя настигнет смерть...

— А-а-а-а-а!!!

Иван подумал о том, какой же он эгоист. Даже сейчас он все равно мечтал о личном счастье. Он не хотел, чтобы все так бессмысленно закончилось.

— Прости, прости! Прости нас, пожалуйста!

Какой смысл жить в этом сломанном, безумном и несправедливом мире? Какой смысл рождаться, пресмыкаться всю жизнь в поисках крох счастья, чтобы в конце лишиться даже их и умереть? Какой смысл влачить жалкое существование?

Именно их командир, Рику, дал им ответ на этот вопрос. Они жили и умирали, защищая друг друга и свои семьи, чтобы потом кто-то другой, после них, дожил до конца войны. Идеальная цель. Какой лучший смысл жизни можно придумать? Разве это не самый достойный повод умереть? Об этом можно даже заявить вслух!

— Я умираю за друзей и семью!!!

Без сомнений — это лучшее, ради чего стоит умереть!

Запахло мертвечиной — признак скорой и неизбежной смерти.

— Рику!!! Это все ведь когда-нибудь кончится, правда?!

Ответа не было. Впрочем, Иван его и не ждал. Это «когда-нибудь» его уже не волновало. Мир был слишком жесток, чтобы на что-то надеяться и чтобы даже позволить себе впасть в отчаяние. Ни в прошлом, ни в будущем, ни в настоящем человечество не ждало ничего хорошего. Все, что им было дозволено — выживать, отчаянно бороться за каждый миг своей жалкой жизни, даже если он будет последним.

— А-а-а-а...

Теперь он мог только бежать.

— А-а-а-а!!!

Бежать вперед, крича что есть мочи, показывая, что он еще здесь. И когда он падет, кто-нибудь другой возьмет на себя его ношу.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Это все, что было позволено людям.

— А-а-а...

И его голос стих.

Это было время Великой войны. Люди были слабы и беспомощны. Им приходилось действовать сообща, эмоции были излишни. Один работал на всех, все вместе трудились ради будущего. Каждый раз обстоятельства требовали искать если не наилучшее, то наиболее подходящее решение. Скрупулезный расчет и логика были единственными союзниками людей. Им приходилось выживать среди грязи и пепла, пресекая любые зачатки счастья и принося огромные жертвы — лишь бы дожить до конца. Один умирал, чтобы спасти двоих. Меньшинство отдавало жизни ради большинства. Кем бы ни приходилось жертвовать — выживание всего поселения всегда оставалось главной задачей. Правила не обсуждались.

Эти правила придумал сам Рику. Он не сожалел и никогда не считал, что ошибся. И все же...

Они бежали, не оглядываясь, пока не достигли сравнительно безопасной рощи. И здесь вдруг у Рику скрутило живот.

Он осознал, что лицо Ивана уже начало стираться из его памяти. Рику охватило непереносимое чувство утраты и тошнотворной ненависти неясно к чему.

Иван был всего на год старше него самого. Он был храбрым, рассудительным и заботливым. Все, кого только Рику знал, были у Ивана в неоплатном долгу. Он отчаянно любил свою девушку и успел на ней жениться... А Рику уже думал о нем в прошедшем времени.

— Рику... Эй, Рику!.. — Алей, все еще красный от слез, взял Рику за плечо и легонько встряхнул его. — Не держи все в себе. Это когда-нибудь тебя доконает.

Рику взглянул на него пустыми, как у мертвеца, черными глазами.

— Меня заменит кто-нибудь другой, — холодно отрезал он, и Алей замолчал.

Убедившись, что за ними никто не гонится, юноши продолжили путь. Они шли медленно и тяжело, и причиной тому были не только громоздившиеся на пути горы пепла. Тяжким грузом на них давила вина за проваленное задание и долг двигаться дальше, несмотря ни на что.

— Рику... Это все ведь когда-нибудь кончится?..

Они даже не догадывались, что точно такими же были последние слова Ивана.

Рику молча поднял взгляд на звезды, ало поблескивающие сквозь падающие хлопья пепла. Ему вдруг вспомнилось, как кто-то сказал: «Бесконечных ночей не бывает».

— Кончится, — ответил он, глядя, как черный пепел, слабо мерцая, укрывает землю.

Ведь если так не думать, если не верить в это, то у него самого в любую минуту подкосятся ноги.

На путь туда и обратно у них ушло четыре дня. Убежище людей находилось далеко за выжженными пустынями, покрытыми мерцающими сугробами пепла, и укутанными снегами лесами — в скалистой пещере у подножия горного хребта.

Снаружи пещера напоминала обычное звериное логово. Но пройдя чуть глубже, можно было заметить вбитые в землю палки, на которых висели старые, потертые фонари. Рику достал из-за пазухи огниво, снял один из фонарей и зажег его.

Прокладывая себе путь тускло-оранжевым светом, Рику и Алей спускались вглубь пещеры по прорытому людьми туннелю, аккуратно обходя расставленные против зверей ловушки, пока наконец не увидели перед собой бревенчатые ворота. Они были последней преградой для волков и медведей — ведь ловушки те могли обойти. Но вот против других рас такие фортификации, конечно же, не стоили и выеденного яйца...