Все это время по ту сторону двери, прислонившись спиной к стене, тихонько стояла Корон. Она слышала все, что происходило в жилище Рику, и это был далеко не первый раз. Поэтому она и позволила ему уединиться без возражений. Ему нужно было время на то, чтобы совладать с эмоциями, смириться с тем, что он отправил на смерть — по сути, убил — Ивана. Она знала, что без этого своеобразного ритуала очищения для души ее братишка наверняка сломается. А может быть, он уже давно сломался...

Но Корон не смела ничего ему сказать, и каждый раз ей оставалось только стоять и слушать сквозь стену его крик.

Рику было всего восемнадцать — по сути, совсем еще ребенок. Возлагать на столь юного мальчика ответственность за жизни двух тысяч жителей поселения было, конечно же, неправильно. Но выбора не было. Люди нуждались в лидере, способном вдохновить отчаявшихся, принять правильное решение в критический момент, взвалить на себя дело павших и выживших и двигаться дальше. Во всем мире среди людей только Рику мог обратить свое сердце в камень. Без него они стали бы легкой добычей для множества врагов, горсткой жертв, дрожащих от страха и покорно ожидающих своей гибели. И Корон это понимала.

Война шла всегда, и это было не преувеличение. Ведь никто уже и не помнил, когда она началась. Каждый раз, когда человечество развивалось достаточно, чтобы создать свою цивилизацию, что-то уничтожало ее. У них не было исторических хроник, только некое подобие устных преданий, и, согласно им, в мире не существовало ничего кроме войны. Некогда небеса потухли, земля раскололась, день и ночь слились в одно кроваво-красное марево. Календари утратили смысл, как и само течение времени — оно словно застыло.

Человечество было бессильно перед бесконечным насилием, только ужесточившимся с появлением черного пепла. Отойти хотя бы на шаг от поселения означало добровольно подставить голову под косу смерти. Даже неудачная встреча с диким зверем, не говоря уже о представителях других рас, грозила людям гибелью. Шальной выстрел или взрывная волна могли в любую минуту уничтожить не только одно поселение, но и целую расу. Вечный, непрекращающийся, бесконечный круговорот смерти и разрушения... Корон была уверена, что если ад существует, то они уже находятся в нем.

И все же люди продолжали жить. Потому что им не хотелось умирать без причины, их разум отказывался принимать бессмысленную смерть. Но можно ли было назвать нормальными тех, кто сохранял рассудок в таком безумном мире?

Пять лет назад родное поселение Корон, приютившее Рику, попросту исчезло во время сражения крылатых и драконий. Большинство взрослых погибло, а кучка в одночасье осиротевших перепуганных плачущих детей случайно набрела на эту пещеру. Игнорируя слезы отчаяния своих односельчан, в то время еще тринадцатилетний мальчик деловито осмотрел находку и решил:

— Годится. Дальше мы будем жить здесь.

Всего несколько часов назад они потеряли абсолютно все, а он уже уверенно говорил про будущее.

Кто-то простонал:

— Это бесполезно... Мы для них пустое место, как будто и не существуем вовсе.

Жалоба была вполне уместной, но мальчик даже не повел бровью.

— Правильно, не существуем. И мы сделаем так, чтобы это было не «как будто».

И он поведал остальным свои план:

— Мы исчезнем, станем призраками, которых не должно существовать, о которых никто не знает, — его бездонные черные глаза поблескивали в темноте пещеры. — Мы выживем любой ценой: будем убегать и прятаться до тех пор, пока кто-нибудь из наших потомков не доживет до окончания войны. Все равно мы бессильны, так давайте же примем волю павших и дадим шанс тем, кто придет после нас. Ашшейто — «по воле павших». Кто хочет, пусть идет со мной, — огласили пещеру слова тринадцатилетнего подростка, уже дважды потерявшего свой дом.

Мальчик с черными глазами, сам похожий на призрака, дал отчаявшимся людям надежду в жизни и смысл в смерти.

С того дня, как тринадцатилетний Рику взял в свои руки судьбу поселения в более чем тысячу человек, минуло пять лет. С тех пор количество людей увеличилось до двух тысяч, а погибло всего сорок восемь. Корон видела, что это поразительно низкое число. Но Рику этого не осознавал, или же осознавал, но тяжесть собственных поступков все равно мучила его совесть.

Все эти сорок восемь человек пали смертью храбрых во время вылазок. В их прежнем поселении из-за нехватки провизии каждый год от голода умирало вдвое больше, а уж при случайных столкновениях с другими расами разом погибали сотни, если не тысячи. То, что они продержались целых пять лет с таким малым количеством жертв, было настоящим подвигом Рику. Именно поэтому односельчане безоглядно подчинялись ему и вверяли в его распоряжение свои жизни. В тяжелые минуты им случалось об этом забыть. Но, вспомнив, они вновь благодарили его и просили прощения, как Марта. Все понимали, что Рику наравне со всеми подставляет косе смерти свою шею и что на этой шее висят почти две тысячи жизней.