Шрифт:
Когда Рику наконец вышел, Корон изо всех сил постаралась сделать вид, что не замечает его запачканные кровью руки.
— Рику, ты молодец... Ты сделал все как надо. Поверь словам сестры.
— Не надо меня утешать. Я пошел мыться, — ровно ответил Рику.
Корон не выдержала и обняла его. Всему есть предел: возможно ли быть путеводной звездой для двух тысяч человек в этом сумасшедшем мире? Невозможно, а значит, рано или поздно ее приемный брат Рику сломается...
— Корон...
— Не Корон, а Короннэ. Что?
— Как думаешь, сколько еще это будет продолжаться?
Среди людей бытовала поговорка, что не бывает вечных дождей и бесконечных ночей. Но хоть кому-нибудь доводилось видеть ясное небо без падающего с него черного пепла? Кто-нибудь видел солнце, якобы скрытое за смертоносными тучами? Когда-нибудь это должно прекратиться, ведь ничто не вечно. Но для человечества эта война уже превратилась в вечность.
— Они не знали, когда всему этому придет конец... Ой! Ой-ой-ой! Ты... ты чего?! — обеспокоенно воскликнул Тет, прервав рассказ.
— Так... нечестно-с... Ты специально рассказываешь мне эту ужасную историю, чтобы я расплакалась и проиграла-с... — роняя слезы, прохныкала Идзуна.
— И... Извини! Я не думал, что ты так расстроишься! — смутился Тет, а про себя подумал, что редкие собеседники так проникаются его рассказом. «Ничего удивительного», — вот самое частое, что доводилось ему слышать от них в ответ. Ведь даже спустя шесть тысяч лет после войны расы продолжали презирать друг друга. Девочка, искренне опечаленная этой историей и назвавшая ее «ужасной», в отличие от них не была испорчена.
— Извини... но это все правда. Таким уж был мир во время Великой войны.
— Иван... помер-с...
— Да, он умер. До появления Десяти Заповедей, чтобы убить иманити, демонии хватало одного прикосновения, — Тет немного понизил тон, — а звервольфу — укуса. Люди были самыми слабыми созданиями на планете.
— Я бы такого никогда!..
«...не сделала-с», — собиралась было сказать Идзуна, но запнулась. Тет в очередной раз восхитился искренностью и сообразительностью этой девочки. Она быстро поняла, что не может с уверенностью утверждать подобного: ведь в прошлой игре против Элькии она вела себя не лучше. Однако чутье подсказывало Идзуне, что такое положение дел было несправедливым.
— Так неправильно-с... Нехорошо-с...
— Да, ты права. В те времена мир словно сошел с ума.
Девочка назвала вещи своими именами: мир тогда был неправильным, нехорошим, плохим. Ни один ребенок не воспримет подобное как нечто само собой разумеющееся, — разве что тот, кто не в своем уме.
— Ну, ладно, хватит, пожалуй, мрачных разговоров!
— Высшие десятого ранга-с... Машины-с. Я не тупая-с, — шмыгая носом, пробормотала Идзуна.
— Молодец!
— Деда рассказывал, что любой прием работает против них не больше одного раза и что во время войны только крылатые и экс-макины могли убить бога-с. Он сказал, что «путаться с ними себе дороже-с».
— Какая же ты умница! Дай еще поглажу! — довольно улыбнулся Тет и снова провел рукой по шерстке девочки. — Так вот, однажды Рику встретился с одной такой экс-макиной!
Идзуна, как ошпаренная, подскочила и отпрянула от Тета, по-кошачьи выгнув спину. Тот продолжал:
— Да-да, юноше по имени Рику не повезло наткнуться на экс-макину, и та его атаковала. Да так быстро, что ни один человек даже моргнуть бы не успел.
— Ты... Ты обещал больше не рассказывать грустного-с!
— Не-ет, я лишь сказал «хватит мрачных разговоров» и «промотаем время чуть вперед»!
— Я тебя не слушаю-с!
— Да хватит тебе ушки затыкать! Экс-макина использовала «Лауб Апокрифен» [2] — атаку, скопированную у эльфов, так называемую «вакуумную бритву», рассекающую врага на куски!
— А-а-а-а!!!
— Эта «бритва», разметав черный пепел, подбросила Рику в воздух и исполосовала его плащ и все снаряжение!..
— Ла-ла-ла!!! Ничего не слышу-с! Ничего не слышу-с!
— Экс-макина склонилась над изодранным в клочки Рику...
2
«Лауб Апокрифен» (нем. Laub Apokryphen — «фальшивая листва») — атака «вакуумной бритвой», рассекающей врага на куски.