Лаэрт настаивал, что должен обеспечить мне безбедное будущее, поскольку я все еще являюсь его женой, но от столь щедрого предложения я отказалась. А вот от половины гонорара за выращенные цветы папоротника я отказываться не стала. В конце концов, моя первая попытка огородничества действительно изменила магический научный мир.

Обер-гофмейстерине я послала письмо, где попыталась успокоить почтенную даму и заверить ее, что у меня все хорошо. Еще одно письмо, но в более теплых тонах, передал от меня Меллариусу Лаэрт. С Кэсс я решила не прощаться. Лаэрт тоже посчитал, что так будет лучше. Он сказал, что, по его мнению, немалую роль в наших с ведьмой отношениях сыграли мои золотые волосы.

— Есть определенное сходство с локонами покойной королевы, с которой был когда-то близок Меллариус. Это довольно мелочно, но дело в том, что Кэсс всего лишь человек, как бы она сама не желала считать иначе, — сказал он.

— И только-то? Значит, она остригла меня, а потом сбивала с пути всех сыщиков обер-гофмейстерины из-за нелепой ревности к бывшему жениху? Это…

— Полагаю, ей было просто приятно осознавать, что у тебя трудности, — пожал плечами Лаэрт. — Всей правды мы не узнаем никогда. Кэсс не из тех, кто изливает душу.

— Пожалуй, я обойдусь без этой правды.

И я действительно была рада без нее обойтись. Как рада была уехать подальше от Кэсс и Дроздоборода.

Немного поразмыслив, мы с Дигланом отправились к морю, где и осели. Впрочем, на самом деле, осела скорее я, Диглан же, после долгих уговоров и заверений, что со мной ничего не случится, решился отправиться в плавание. Наши с ним отношения по большей части остаются дружескими, но это изменится, когда он вернется из нынешнего путешествия. В его отсутствие я много думала и многое поняла о себе, и о нем. Дело не только в том, что он самый близкий мой человек, а в том, что увидев, что-то красивое или интересное, я всегда думаю о нем. Засыпая по ночам, последней своей мыслью я думаю о нем. Просыпаясь по утрам, я первым делом думаю о нем. Моя любовь к нему прозрачна и очевидна. Это не фантазии, наполовину смешанные с правдой, и не желание полюбить хоть кого-нибудь, чтобы меня полюбили в ответ. Я люблю Диглана, а он любит меня. И это самое простое, что может быть на свете.

Пока Диглан служит на корабле, я остаюсь на берегу и занимаюсь огородничеством. Воодушевившись успехом с брюквой, я решила вырастить что-нибудь еще, на этот раз, не шагая в темноте наугад, а осознанно и со знанием дела. Оказалось, что это необычайно интересное занятие. Теперь у меня небольшой сад и огород, где растут редкие растения, пользующиеся спросом у магов. Ну и немного трав для супа, конечно, тоже есть. В конце концов, я научилась готовить и получается у меня это неплохо.

По прежней жизни я не скучаю нисколько. Разве что иногда мне снится холодный Желтый зал, по которому я иду вдоль длинного ряда женихов, и каждый из них хочет приручить острую на язык принцессу Эйлин. В такие ночи я просыпаюсь и иду в сад, где провожу пальцами по травам и кустам, по шершавым стволам деревьев и нежным листочкам. Это напоминает мне, что я все еще здесь, а не там, что я не объект приручения или перевоспитания, а живая женщина со своими ошибками, немного кривоватой улыбкой и мозолью от садовых инструментов на большом пальце правой руки.

Так как же все-таки приручить принцессу? Полагаю, ответ невероятно прост и очевиден: никак.

Конец