Вот же меня занесло! Народ в метро был угрюм. Никакого легкомыслия, сплошное похмелье. Так что я не смог не словить эмпатию, едучи в метро на Электрозаводсткую…

Офис Лехиной фирмы находится в полуподвале. Нет, в Питере, любой самый задрипаный риэлтор уверенно заявил бы, что это первый этаж. А особо наглые, уверяли бы еще, что это — высокий первый этаж. Но правда в том, что вход с торца жилого дома, вел в помещения в фундаменте здания, вписанного в холм. Два входа в подъезды, с другой стороны дома — выше, как раз на первом этаже, а здесь — вход в подвал. Тут располагался когда-то туристический клуб близлежащего НИИ, где и трудился Ряженов до недавнего времени. Но повеяли новые времена, и помещение отдали под «Молодежный Научно-Коммерческий Центр». Который Леха возглавил.

Открыв дверь предбанника, ты ступаешь в рекреацию. За канцелярским столом напротив, сидит девица. На столе телефон, пишущая машинка «Ятрань», и куча бумаг. Девица — лупоглаза, остроноса, строга, деловита, и страшно занята. Можно сказать — симпатичная, зовут Оля… фамилию и не помню. Добавлю только, что у нее маленькие сиськи, и она иногда внезапно стонет во сне.

Так что можно смело утверждать, что жизнь второй раз дается для того, что бы не трахать того, кого не стоит трахать. А быль, молодцу не в упрек.

Увидев меня, эта барышня строго спросила:

— Вы на собеседование?

— Я — к Алексей Анатольевичу. Мне назначено.

— Здесь всем назначено! — отрезала Оля,- проходите по коридору, занимайте очередь.

Она указала на левую дверь из рекреации. Там, как я помню, что то типо конференц-зала у них было.

— Я оставлю у вас гитару?

— И сумку можете тоже оставить. Никто не утащит. Музыкантов у нас еще не было. Вы из какого отдела?

— Я не местный. Прямо из группы Дюран-Дюран к вам. Выгнали, за то что наркоту не потребляю. Дай думаю с Ряженовым поговорю. Может, сообщите ему, что мол Лукин такой пришел?

— В порядке живой очереди, Лукин из Дюран-Дюран. А сумку то?

— У меня в ней документы, музыкальные награды, статуэтка Гремми. Я без них нервничаю.

Впервые я появился здесь в девяносто втором. Тогда здесь была уже вполне реальная многопрофильная структура, занятая крупными проектами. Поэтому, услышав про какое то собеседование, я натурально растерялся. Вспомнилось только, что в этой части подвала сидели ребята, занятые работой с регионами, вроде.

В коридоре под дверью сидело трое, надо полагать соискателей. Вдоль стены стоял выдранный откуда то из кинотеатра ряд, с откидными сидениями. Я бросил сумку на пол, и огляделся. Все в костюмах, с дипломатами, собранные и серьезные. Мысленно им посочувствовал, никого из них я, в будущем, здесь не видел. Они пренебрежительно оглядели мои джинсы-кросовки –рубаху навыпуск на футболку, и сочли что я им не конкурент.

Тут из рекреации вошел парень, которого я как раз отлично знал. Серега Буслов. Бывший офицер –химик, капитан, служивший в Чехии, и попавший под сокращение. Отличный парень и душа человек.

— Кто крайний, за должностью? — улыбнулся он публике.

Публика, не склонная к веселью, угрюмо показала на меня.

— Пойду, покурю- сообщил я еще не знакомому мне Сереге, достал сигарету и вышел, пропустив в коридор предварительно еще пару охотников за денежной работой.

Леха, как всегда, все рассчитал правильно. Я попал бы к нему в двенадцать пятнадцать. Поэтому, чисто из вредности, я пропустил вперед Буслова. Послушал какого то предыдущего деятеля, что рассказывал, что ни Ильина, ни Ряженого его публикации не заинтересовали, и что они обещали дать знать. Но тут из конференц зала вышел Буслов, и сказал:

— Следующий.

Они сидели с одной стороны стола для совещаний. Леха, и его помощник- Вова Ильин. Напротив стояло одно кресло. Настоящее, кожаное, тяжелое.

Леха, увидев меня, заулыбался глазами, но сказать что то, мы оба не успели.

— Здравствуйте- сказал Вова — вы не из института?

Владимир Георгиевич Ильин — формальный глава этого Центра. А на самом деле — личный Лехин помошник, до самой его смерти. Одетый в безукоризненный костюм тщедушный очкарик. Человек говнистый, мстительный, склонный приписывать себе чужие успехи, и брезгливо презирать тех, кто попал в неприятности. Сейчас ему уже слегка за сорок. Он работал в крупном министерстве, на приличной должности. В восьмидесятые не раз бывал в зарубежье. Насколько я помню, в Лондоне и Вененции — точно. Потом, чем-то проштрафился и его выпнули. При всем при этом- исключительно толковый работник. Благадоря ему, бюрократия конторы находилась в идеальном состоянии.

— Нет,- ответил я — глянув на вопросительно выгнутую бровь Ряженова — просто шел мимо. Смотрю, народ говорит, тут всех на работу берут. Дай думаю, попробую.

Значит, Алексей Анатольевич развлекается. Видимо важных дел нет, так чего над Вовой то не поугарать? Тот был сосредоточен, серьёзен, и исполнен важности происходящего:

— Ну что же. Меня зовут Владимир Георгиевич, это- Алексей Анатольевич. Мы подыскиваем себе сотрудников. У вас есть какие нибудь документы? Давайте по порядку будем, ладно? Представьтесь, расскажите о себе.

Полез в сумку, достал папку, выложил паспорт, аттестат зрелости, диплом, и трудовую книжку.

— Да уж, господин соискатель — тем временем хмыкнул Леха — поведайте, чем вы можете быть полезны.

— Я Лукин, Александр Сергеевич. Шестьдесят пятого года рождения. Из Тихвина. После школы призван в армию.После армии поступил в ЛИЭИ, в Питере. На днях получил диплом. Готов работать там, куда поставит руководство.

— Поясните, мне, Саша, ничего что я так вас буду называть?- Вова изучил мой аттестат- Так вот, Саша, в аттестате какая-то Ереминогорская Средняя Школа. Вы из деревни?