— В статье будет рассказываться о вашем видении Америки, где женщины свободны от большинства бытовых тягот благодаря прогрессу. Где технологии и разумная организация освобождают время для самореализации, образования, искусства.

— Довольно смелая интерпретация моих слов, — заметила она, но я видел, что концепция ее заинтересовала.

— Это не просто интерпретация, — возразил я. — Это возможность превратить ваши слова в реальные перемены. Журналы читают миллионы женщин. Представьте, какое влияние окажет статья, в которой Грета Ларсен не просто рекламирует магазин, а представляет видение новой Америки, где женщины действительно свободны.

— И каким образом универмаг Фуллертона вписывается в эту социальную революцию? — в ее голосе все еще звучал скептицизм, но уже смешанный с интересом.

Я достал из портфеля отдельную папку с фотографиями и архитектурными эскизами.

— Этот универмаг — первый шаг. Самообслуживание, торговые тележки, детская игровая зона ч все это не просто удобства, а инструменты освобождения. По нашим расчетам, средняя домохозяйка будет экономить до десяти часов в неделю на покупках.

Ларсен внимательно изучала материалы, ее брови слегка сдвинулись, признак концентрации.

— Допустим, идея интересная, — медленно произнесла она. — Но я по-прежнему не понимаю, почему именно я должна стать лицом этой революции.

Настал момент для моего главного аргумента. Я достал еще один документ, макет приглашения на благотворительный вечер.

— Потому что часть прибыли от первого месяца работы магазина будет направлена на создание фонда образования для девочек из малообеспеченных семей. Фонда имени Греты Ларсен.

Ее глаза расширились. Я знал из исторических источников, что образование для девочек было одной из ее личных страстей, хотя публично она редко об этом говорила.

— Откуда вам известно о моем интересе к этой теме? — спросила она напрямую.

— Ваша поддержка школы для девочек в Бронксе не осталась незамеченной, хотя вы и предпочитаете не афишировать благотворительность, — я сделал паузу. — Мистер Фуллертон готов выделить пятьдесят тысяч долларов на создание фонда. С условием вашего участия в открытии магазина и статье.

Ларсен отложила документы и внимательно посмотрела мне в глаза.

— Мистер Стерлинг, вы очень тщательно подготовились к нашей встрече. Возможно, даже слишком тщательно, — она слегка улыбнулась. — Я начинаю подозревать, что вы опаснее, чем кажетесь на первый взгляд.

— Я просто верю в силу правильной информации, мисс Ларсен, — я ответил с легкой улыбкой. — И в то, что настоящие перемены возможны, когда выдающиеся люди объединяют усилия ради общего блага.

Она задумчиво постучала пальцами по столу, а затем решительно кивнула:

— Хорошо, мистер Стерлинг. Я согласна участвовать в вашем проекте, но на моих условиях. Я хочу лично утверждать все фотографии и тексты. И благотворительный фонд должен быть оформлен юридически до начала съемок.

— Разумеется, — я с трудом скрыл торжество. — Я пришлю вам все документы завтра же.

Когда мы прощались, Ларсен задержала мою руку в своей.

— Знаете, мистер Стерлинг, мне любопытно, кто вы на самом деле. Простой финансовый консультант не обладает такими навыками убеждения и таким пониманием социальных течений.

— Я просто человек, который иногда видит будущее чуть яснее других, — ответил я с улыбкой.

Она изучающе посмотрела на меня и кивнула:

— В таком случае, мне будет интересно увидеть, какое еще будущее вы нам готовите.

На выходе из отеля меня встретил О’Мэлли.

— Он готов, Уильям, — сообщил мой помощник. — Только есть одно условие. Не знаю, понравится ли оно вам.

Мы с О’Мэлли остановились на тротуаре напротив «Вальдорф-Астории». Нью-Йорк гудел и шумел. Мимо сплошной вереницей проезжали элегантные автомобили.

— Ну, рассказывай, — обратился я к О’Мэлли. — Какое условие выдвинул чемпион?

Патрик потер массивной ладонью подбородок. Я уже знал, что это жест затруднения, когда собеседник знает, что сообщение может не понравиться.

— Видите ли, мистер Стерлинг, Честер «Профессор» Рейн согласился встретиться, но только в его клубе, «Золотая перчатка». Это на западной стороне, недалеко от доков. Не самый фешенебельный район, но…

— Но нам нужен Рейн для нашей кампании, — закончил я за него. — Когда встреча?

О’Мэлли посмотрел на часы:

— Фактически… сейчас. Он тренируется до самого вечера и сказал, что может уделить нам пятнадцать минут между раундами.

Я нахмурился. Не лучшие условия для важных переговоров, но выбирать не приходилось.