Такси остановилось, и мы направились обратно на Уолл-стрит, где меня ждал очередной этап игры. Игры, которая становилась все сложнее и опаснее с каждым днем.

После нашего возвращения я успел поработать в пустеющем офисе только час. А потом раздался телефонный звонок.

В такой час это могло означать только проблемы. Я снял трубку, готовый услышать новости о смерти Милнера или еще каких-то осложнениях.

— Уильям? — вместо ожидаемого баритона ирландца я услышал встревоженный женский голос. — Слава богу, ты в порядке.

— Элизабет? — я невольно выпрямился, ощутив укол тревоги. — Что случилось?

— Я видела газеты, — ее голос звучал приглушенно, словно она говорила прикрывая трубку рукой. — Смерть Милнера… Это не случайность, верно?

Я на мгновение задумался. Элизабет слишком проницательна, чтобы отделаться стандартными отговорками. Но и полной правдой делиться рискованно.

— Не по телефону, — сказал я наконец. — Нам нужно встретиться.

— Приезжай немедленно, — в ее голосе звучала решимость. — Нам нужно срочно поговорить.

Я бросил взгляд на часы. Почти семь вечера. Бессонная ночь и напряженный день в офисе давали о себе знать усталостью, но медлить нельзя.

— Через два часа, — ответил я. — И Элизабет… никому не открывай до моего приезда.

Положив трубку, я быстро занялся документами. Предстояло быстро подготовить сюрприз для Элизабет. Я уже начал делать его раньше. Теперь надо продолжить.

Когда я закончил, в кабинет заглянул О’Мэлли.

— Патрик, планы меняются. Мне нужно встретиться кое-с-кем. Наедине.

— Понял, босс, — в его голосе не прозвучало ни намека на вопрос. — Нужно подстраховать вас снаружи?

— Нет, ты свободен на аесь вечер. Думаю, тебе не помешает отдых после Акрона и Бостона.

— Вы уверены? — В голосе О’Мэлли звучало сомнение.

— Абсолютно. Завтра утром жду тебя у офиса, — я покачал головой, не дожидаясь дальнейших возражений.

Быстро приведя себя в порядок, я взял несколько вырезок и фотографий. Документы, которые я специально подготовил именно для такого случая.

Достаточно убедительные, чтобы направить исследователя по ложному следу. Среди них поддельная банковская выписка, связывающая Continental Trust с известным банкиром из Швейцарии, который имел деловые связи во Франции.

Это рискованный, но необходимый шаг. Я должен отправить Элизабет подальше от эпицентра операции «Анакондо», пока не стало слишком поздно.

Европа казалась идеальным вариантом. Достаточно далеко, чтобы обеспечить ей безопасность, и при этом давало правдоподобное направление для журналистского расследования.

Спустившись вниз, я поймал такси и назвал знакомый адрес в Челси.

Квартира Элизабет осталась такой же, как я ее запомнил, небольшая, функциональная, с развешанными по стенам материалами расследований. Но в воздухе чувствовалось напряжение.

— Вот что я прочитала про тебя, — вместо приветствия Кларк протянула мне газету, едва я переступил порог.

На второй странице небольшое сообщение о смерти Говарда Милнера, промышленного магната из Акрона, скончавшегося от сердечного приступа. В заметке упоминалось, что на момент смерти рядом с ним находился «молодой финансист из Нью-Йорка».

— Милнер был твоим клиентом, и вдруг сердечный приступ, — Элизабет буравила меня взглядом. — И это после того, как мы начали копать под Continental Trust. Слишком большое совпадение, не находишь?

Я внимательно посмотрел на нее. В полумраке квартиры, освещенной лишь настольной лампой, ее лицо казалось особенно выразительным

Бледное, с горящими решимостью глазами. Она была одета в простое домашнее платье цвета слоновой кости, волосы распущены, а не собраны в обычную деловую прическу.

— Я должен кое-что тебе рассказать, — сказал я, проходя в гостиную.

Элизабет последовала за мной, и мы сели друг напротив друга за небольшим столом, заваленным бумагами и газетными вырезками.

— Милнер знал о Continental Trust, — начал я, тщательно подбирая слова. — Он показал мне документы, которые подтверждают их связь с рядом сомнительных операций.

— И вскоре после этого умер, — закончила Элизабет, нервно поправляя прядь волос. — Уильям, ты понимаешь, что мы, возможно, столкнулись с чем-то гораздо более серьезным, чем финансовые махинации?