— Мы разделимся, — сказал я. — Ты едешь в «Синсей Аои Пур». Я беру «Аои Мидзу Арина». Если найдёшь что-то, звони сразу. Времени нет, Волк. Мы должны её вытащить.

Волк кивнул, его лицо было мрачным, но решительным. Он схватил парня за воротник, чтобы передать охране, и бросил мне короткое:

— Найдём её, босс. Като заплатит.

Я уже направлялся к двери, мои мысли были только об Акико. Синее место. Водное представление. Като хотел сделать её смерть спектаклем, но я не позволю ему. Я выскочил из офиса, прыгая в лифт, и рванул к своей машине. Токио ждал, и я знал, что каждая секунда была на счету.

Я мчался по улицам Токио, внедорожник ревел, рассекая город, где неоновые вывески и фонари сливались в размытые полосы света. Мой разум был острым, как лезвие, но сердце колотилось от страха за Акико. Она была в руках Рюдзи Като, и его слова о «последнем водном представлении» звучали в голове, как смертный приговор. Я направлялся к «Аои Мидзу Арина», огромному комплексу в Одайбе, где бассейны и аквариумы могли стать сценой для его безумного шоу. Волк, ехал к «Синсей Аои Пур» в Сэтагая, который был ближе к офису «Спрута». Мы разделились, чтобы сэкономить время, но каждая секунда казалась вечностью. Телефон лежал на пассажирском сиденье, громкая связь была включена, и я ждал новостей от Волка, сжимая руль так, что пальцы ныли.

Внезапно телефон ожил, и голос Волка, хриплый и напряжённый, заполнил салон.

— Кенджи, я в «Синсей Аои Пур», — сказал он. — Здесь пусто. Бассейн закрыт, ни души. Като тут нет. Я еду к тебе, в «Аои Мидзу Арина». Держись, босс.

— Понял, — ответил я, мой голос был резким, но внутри я почувствовал укол облегчения. Один вариант исключён. Если Волк прав, Като, скорее всего, в Одайбе, в «Аои Мидзу Арина».

Я нажал на газ, пробки остались позади, и Токио мелькал за окнами, как в ускоренной съёмке. Но пока я гнал к Одайбе, мой разум не давал покоя. Почему бассейн? Почему Като выбрал такое место для «водного представления»? Я вспомнил слова главаря пикета: «Синее место». Бассейн подходил, но что-то не сходилось. Като был шоуменом, фанатиком, который любил зрелища. Убить Акико в бассейне, где в такой час почти нет посетителей? Это не его стиль. Он хотел внимания, заголовков, чтобы весь Токио говорил о его мести.

И вдруг меня осенило, как удар молнии. Синее место. Не бассейн. Водоём. В центре Токио был залив Сумида, часть которого местные называли Аои Ван — Синий Залив — из-за того, как вода отражала голубые огни небоскрёбов ночью. Это было публичное место, окружённое мостами, ресторанами, прогулочными зонами, где даже ночью собирались туристы и зеваки. Като не собирался прятаться в бассейне — он хотел устроить показательную смерть Акико прямо в сердце города, чтобы все видели. Водное представление. Чёрт, как я сразу не понял?

Я резко крутанул руль, внедорожник завизжал шинами, сворачивая на другой маршрут. Одайба осталась позади, я мчался к реке Сумида, к Синему Заливу. Мой телефон снова ожил, и я включил громкую связь, не отрывая глаз от дороги.

— Волк, — сказал я, мой голос был хриплым от напряжения. — Забудь Одайбу. Като не в бассейне. Он в Синем Заливе, у реки Сумида. Это часть залива, которую называют Аои Ван. Он хочет убить Акико там, на публике. Гони туда, сейчас!

— Чёрт, понял, — ответил Волк, и я услышал, как его машина взревела на другом конце линии. — Я ближе, буду через пятнадцать минут. Ты где?

— Десять минут, — сказал я, глядя на GPS. — Не жди меня, Волк. Если найдёшь Като, держи его, но не рискуй Акико. Она главное.

— Сделаю, босс, — бросил он и отключился.

Я вдавил педаль газа, чувствуя, как адреналин бьёт в виски. Синий Залив. Я представлял, как Като стоит на набережной, его татуировка осьминога мелькает в свете фонарей, а Акико… Я не позволил себе думать, что с ней. Она была жива, и я успею. Като хотел шоу? Он получит его, но не так, как планировал. Я гнал к реке Сумида, зная, что это последняя гонка, и ставкой в ней была жизнь Акико.

Пробки на главных улицах были адскими, но я знал Токио, как свои пять пальцев — спасибо опыту идзикая «Красный фонарь», для обустройство которого мы с Наоми обошли, кажется, веьс город.

Я крутанул руль, сворачивая в узкий переулок за рынком Цукидзи, где запах рыбы и крики торговцев заглушали рёв мотора. Машина зацепила мусорный бак, он с грохотом покатился, но я не сбавил скорость. Переулок вывел меня на боковую улицу, где я выжал газ, обгоняя велосипедистов и едва не задев такси. Водитель выругался, но я уже нырнул в другой проулок, сокращая путь к реке Сумида. GPS показывал, что я в пяти минутах от Синего Залива, но мне нужно было быстрее. Я вспомнил Акико — её решимость, её смелость, — и эта мысль подстёгивала меня, как хлыст.

Я вылетел на набережную Сумиды, где толпы людей гуляли по парку Хама-рикю, окружавшему залив. Оставив внедорожник у края тротуара, я выскочил из машины, не заботясь о том, что её могут эвакуировать. Парк был полон жизни: дети бегали с воздушными змеями, пары фотографировались у прудов, но я видел только цель — небольшой пирс у Синего Залива, где вода сверкала голубым. Я пробирался через толпу, расталкивая людей, игнорируя их возмущённые возгласы. Мой взгляд сканировал пирс, и там, у самого края, я увидел его. Рюдзи Като. Его чёрная куртка развевалась на ветру, а ухмылка на лице была такой, будто он уже выиграл.