Когда зверюги будут рядом, Мэй снова подаст сигнал, чтобы я точно ничего не упустил.

Несколько минут пришлось лежать практически без движения, лишь время от времени дёргаясь, будто в судорогах, и тяжело дыша. Опасности я пока не видел и не слышал. Шелестел листвой ветер, пели птицы, в траве деловито суетились жуки и муравьи.

Будто и не приходила никакая Система, обычная лесная идиллия.

Волка я заметил одновременно с отдалённым сигналом манка. Зверюга выскользнул из тени, стелясь у самой земли, и неспешно двинул ко мне. Второй мелькнул слева и тут же пропал из поля зрения: обходит, гад.

Третьего я не видел, но он скорее всего справа.

Я дернулся, заставив серого замереть, распахнул глаза и уставился на него, изображая испуг. Тяжело дыша, отполз чуть назад и левой рукой рванул из ножен нож.

Правая должна быть свободна, чтобы выхватить обрез, но светить им я раньше времени не буду.

Волк глухо зарычал — и слегка пригнувшись, потрусил ко мне. Я быстро осмотрелся и приметил двух других, они реально обходили меня с флангов.

Теперь: ключевой момент плана. Я не верю, что способность на чуйку опасности может быть связана с предвидением. Слишком от этого несёт махровым фэнтези. Система и принесённые ею изменения слабо вписываются в парадигму современной человеческой науки, но чем-то прям невероятным не кажутся.

Исключение одно, пожалуй: быстрое разложение зомби. Будь сапрофитные бактерии — те самые, что отвечают за разложение трупов — такими агрессивными, они уже сожрали бы и нас самих. А тут — такая странная избирательность.

Люди не истлевают, животные тоже — только мутанты, ещё недавно бывшие людьми.

Впрочем — не важно.

Я уверен, что у волков какие-то ментальные способности. Возможно, эмпатия, пусть и примитивная. Поэтому я и не пытался притвориться мёртвым.

А сейчас вовсю старался транслировать на волков агрессию. «Вы зажали меня. Вы напугали меня. Я зол. Я буду бороться, не смотря на слабость».

Пусть мои эмоции забьют им все каналы восприятия, и на Мэй способность уже не среагирует.

В этот момент грохнул выстрел, вновь заставив волков замереть. Ни один из них не дёрнулся, не рванул в сторону. И ни одного из них не поразила пуля.

Сзади раздался визгливый мерзкий вопль, тут же — женский крик и громкая ругань. Кажется, на китайском. Шенг? Мэй снова выстрелила… и снова не в волков. Срань господня!

На группу внизу напали.

Волк передо мной прыгнул влево, заставив взгляд метнуться за ним следом. Грохнул новый выстрел, но уши успели уловить справа стремительно приближающийся шелест травы.

Сейчас меня будут жрать?

Перебьются!

Я рванул из чехла обрез и перекатился в сторону.

В одном мне повезло — волк уже прыгнул. И направление полёта не мог изменить никак. С его клыками я едва-едва разминулся, выстрелил из положения лёжа — буквально в упор, ткнув обрез в мохнатую шею.

Бабахнуло, и свирепое рычание сменил отчаянный визг, перешедший в хриплое бульканье. Горло заряд дроби разнёс в хлам, меня окатило хлынувшей горячей кровью.

Плюсы: волчара не жилец.

Минусы: он ЕЩЁ жив. И он ОЧЕНЬ зол.

От его отчаянного броска уклониться я бы не успел. Стрелять из второго ствола не было смысла — насмерть не уложу всё равно. Мы бросились друг на друга одновременно.

Левой рукой я вогнал в растерзанное горло нож. Вцепиться в меня зубами серый не сумел, поднялся на дыбы. Передние лапы полоснули меня по груди, патронташ на миг впился в больное плечо — а потом ремешок звонко лопнул.

Срань господня! Патронташ свалился, и даже теоретическая возможность в гуще боя перезарядиться помахала мне ручкой на прощание.

Я зарычал от боли и ярости и вмазался в мохнатого гада плечом, опрокинув его на спину. Весил он больше меня, да, но устойчивости на задних лапах ему не хватило.

Тут же я шмальнул во второго волка, обходившего меня с другого фланга. У этого шерсть была тёмной, почти чёрной.

Он уже сгруппировался для прыжка — но в последний миг рванул в сторону. Навык сработал? Дробь попала не в башку, а по касательной зацепила спину.

Всё, обрез пуст.

Без всякой жалости я швырнул его в третьего волка. Навык, похоже, за угрозу это не воспринял, и прилетевший точно в лоб деревянной рукоятью обрез заставил серого сбиться с шага. На лбу у него как раз меткой белое пятнышко было, как центр мишени.

Этой заминки мне хватило, чтобы ударить опрокинутого волка в грудь ножом. Он хрипло булькнул в последний раз, подрал мне лапами щёку, грудь и живот — и обмяк. Лезвие прошло между рёбер и попало точно в сердце.

Один — минус. Остались чёрный и меченый.

Мой неожиданный успех заставил волчар притормозить. Оба замерли в паре метров от меня, припав к земле, и зарычали, показав внушительные клыки. Я оскалился в ответ — пусть видят, что дичь им досталась зубастая.

В этот момент в очередной раз грянула далеко позади меня сайга — и чёрный волк вдруг пошатнулся и упал. Меченый — рванул ко мне.