— И тогда он женился на Мари, — сказала тихо Изабель.

— Да.

Изабель сжала голову руками, чувствуя, что путается во всех этих отношениях. Кого любил ее муж, кого не любил, кто чья мать, и где они... насколько реальны лабиринты? Валентина явно видела их во сне, и стала нервной и несчастной. Что ждет ее саму, когда родится ее сын? Сумеет ли она дожить до того момента, когда он родится?

…

— Ты интересовалась Валентиной? — Диоргиль стояла, прислонив руки к стеклу и смотрела на Изабель насмешливым взглядом, — поздно. Ты не сможешь уже ничего сделать. И она не смогла. Я поймала ее, закружила в лабиринтах... только я знаю тут все ходы. Только я знаю, где хранится Камень... Я не говорила никому, но ведь я его нашла... И знаешь у кого он?

Изабель смотрела на нее ничего не понимая.

— У кого? — спросила она машинально.

— У твоего брата.

Она отпрянула от зеркала, а Диоргиль засмеялась, как безумная.

— Весело получилось, да?

— Не трогай моего брата! Не смей!

Диоргиль вздохнула.

— Он сам втянул тебя во всю эту историю. Слишком умный дурак, знаешь ли, это проклятие. Но сейчас он владелец Камня. Знал бы он, какую ценность носит... Я долго высматривала Камень. Бродила за зеркалами, и искала, искала... И вот... — Диоргиль куда-то исчезла, но тут же появилась вновь, принеся странную конструкцию из золота, похожую одновременно на кубок и на распятие, — смотри. Если вставить сюда, — она указала на место, где действительно будто бы выпал драгоценный камень, — если вставить его правильно и повернуть, то появится вино... Того, кто пригубит этого вина, можно заставить делать все, что угодно. Можно заставить любить. Можно заставить ненавидеть. Можно послать, как убийцу, а можно отправить прыгнуть с башни... Хорошая штука, не так ли?

Изабель молчала, рассматривая кубок.

— А тебе это зачем? — спросила она.

Диоргиль усмехнулась.

— Есть надобность. Скучно тут мне одной. Дочь у меня забрали. Только вот Мари бродит, встречаю иногда, но прячусь. Ее бы вы забрали назад? — она подняла брови, — лишняя она здесь.

…

— Мама, ты хотела говорить со мной? — Ортанс села к зеркалу, и ждала, когда Диоргиль появится перед ней.

— Да. Я рада видеть тебя, дочь моя. Я рада, что ты всегда готова помочь.

— Что нужно на этот раз? — Ортанс сложила руки на коленях.

— Тебе нужно сменить жениха, — сказала Диоргиль.

— Жениха? — Ортанс вскинула брови, — зачем? У меня есть этот... маркиз. Чем он не подходит для обряда? Ну, кроме того, что мы оба терпеть друг друга не можем?

— Есть другая кандидатура. Я уверена, что он влюбится в тебя с первого взгляда. Нужно придумать, как вызвать из Парижа брата новой жены отца, Марселя де Сен-Рем.

— Он и есть мой жених? — удивилась Ортанс, — брат Изабель?

— Твоя красота поразит его, я уверена, — сказала Диоргиль смеясь и прислоняясь к стеклу, — и для тебя он будет готов на все. А ты... а ты попросишь подарить тебе его желтый перстень...

…

— Не трогайте моего брата! — Изабель вскочила с кровати, как будто и не спала вовсе. Она в ужасе смотрела на мирно спящего Франсуа, на полную луну на небосклоне и на тени на полу от ее белесого света.

Что там говорила Диоргиль? Что она говорила про ее брата? Господи, что они хотят сделать с ним? Она же видела его на камне, и она должна предотвратить его приезд в Белистер любой ценой! Наверняка он давно позабыл о ней, и радуется, что удалось сбыть сестру с рук. Он не приедет к ней, даже если она закидает его письмами! Он... он никогда не должен появиться в Бретани!

Эстен де Монтроа явился в замок Белистер спустя три недели. Изабель услышала стук копыт его коня во дворе, бросилась к окну, и увидев его, вся сжалась в комок от счастья, что он внял ее просьбе. Она вышла встречать его вместе с Франсуа, держа его под руку, и глаза ее сияли, когда они встретились с темными глазами молодого маркиза.

— Очень приятно, что вы решили навестить мадемуазель Ортанс, — сказал Франсуа, кланяясь Эстену и протягивая ему руку, — добро пожаловать в Белистер, месье.

Ортанс тоже спустилась вниз, и смотрела на Эстена холодным взглядом. Лицо ее ничего не выражало, она протянула ему холодную руку, которую Эстен поднес к губам, и тут же отняла, отступив как можно дальше.

Чтобы скрыть неловкость, граф де Муйен заговорил о погоде, спросил, как маркиз добрался до Бретани, как дела в Париже, и какую оперу ставят в театре. Вскоре даже Ортанс что-то говорила, силясь улыбнуться, и к обеду пошла под руку со своим женихом.