После, обтерев его и одев вместе со слугой в сухую одежду, они попытались поднять его на ноги, но вскоре бросили эти попытки. Положив на плащ и с трудом перенеся через поток, они поволокли прибывающего в бессознательном состоянии графа по дорожке, где кусты цеплялись и снова царапали его тело, хватали Изабель за одежду, а потом через парк в замок. Когда граф оказался в своих покоях на кровати, Изабель села прямо на пол и разрыдалась. Она плакала от страха, она плакала от безумной усталости, от того, что не понимала, что происходит, от того, что ей казалось, что граф не выживет. Слуга бегал по комнате, собирая окровавленные одежды и бросая их в камин. Туда же полетело постельное белье и вышитое покрывало, он оттирал следы крови от стен и мыл пол.

— Не плачь, Бель, — услышала она вдруг голос своего мужа, но от этого разрыдалась еще сильнее.

Она подползла к кровати, схватила его за руку, сжала так, что костяшки ее пальцев побелели.

— Ты повредишь нашему ребенку, — прошептал он, — он уже есть. И ты должна радоваться. Чтобы жизнь его была счастливой.

Изабель вымученно улыбнулась.

— Только не бросай меня, Франсуа! — прошептала она, — умоляю, не бросай меня!

Он пошевелился. Синие глаза смотрели на нее из темноты полога.

— Теперь будет все хорошо, моя красавица. Ты отлично пела. Спасибо.

И только тут Изабель поняла, что на белье его нет следов крови. Она поднялась, склонилась над мужем и развязала завязки рубахи. Глаза ее расширились, когда она провела рукой по совершенно чистой груди. Никаких порезов и даже шрамов на ней не было. Она обернулась на слугу, который ворошил кучу окровавленной одежды в камине. Голова ее закружилась. Не он ли лежал за ручьем, истекая кровью? Не его ли кровь отмывала она, распевая песни в лучах заката?

— Иди спать, Изабель, — услышала она голос Франсуа, — теперь все будет хорошо!

…

Изабель преданно ухаживала за своим мужем, который разболелся и не вставал с постели несколько дней. Она подносила ему лекарства и бульон, она кормила его и обтирала лоб уксусом. Сидя в его комнате и слушая, как тяжело он дышит, она пыталась читать, надеясь занять свой ум. Она ждала, когда граф очнется и наконец-то все ей объяснит. Но он очнулся и выставил ее из своей спальни, сообщив, что больше не смеет пользоваться ее добротой.

Прошло некоторое время, и Изабель поняла, что действительно понесла. Женские дни не пришли, и она сидела, смотря перед собой, и боясь, что сойдет с ума. Если раньше ей казалось, что все это какой-то обман, то теперь она вынуждена была склониться перед фактом. Она и правда была беременна и родит ребенка как раз к Рождеству.

Однажды, когда Изабель уже и не ждала встречи с мужем, к ней пришел слуга графа де Муйен и пригласил ее в гостиную, где обычно собиралась вся семья. Франсуа встретил ее на лестнице и подал руку, улыбаясь. Она смотрела на него, и узнавала с трудом. Он сильно похудел, лицо его было бледно, и только улыбка на лице была все та же.

— Я беременна, — сказала Изабель, сжимая его руку.

— Я знаю, — ответил Франсуа, — во сне я видел нашего сына.

Она поджала губы, не желая слушать про его сны. Ей столько нужно было узнать, что сны стояли последними в этом списке. И теперь Франсуа никуда не денется. Он расскажет ей все — и про камень, и про источник, и про то, что за росток она видела в своем чреве.

— Я должен сообщить семье о нашей радости, моя дорогая, — сказал он.

Изабель пожала плечами. Ей было все равно, узнают остальные о ее беременности или нет.

Двери в гостиную открыли два лакея. Изабель проследовала в них под руку со своим мужем, и все поднялись, приветствуя их. Старая графиня, Мартин де Куланж, мадемуазель Ортанс смотрели на них, ожидая того, что скажет Франсуа. Он же обвел их всех взглядом.

— -Мадам де Муйен ждет ребенка, — сказал он после приветствий, — прошу быть с ней очень осторожными.

Старая графиня, услышав эту новость, побледнела, затрясла головой, и стала похожа на ту себя, что видела Изабель около источника. На сгорбленную старуху, а не на пожилую даму в жемчугах.

— Этого не может быть! — воскликнула графиня, поднесла руки к горлу и вдруг осела на пол, теряя сознание.

Ортанс бросилась к бабушке, поднося ей нюхательные соли, и причитая над ее бездыханным телом.

— Она оправится, — сказал Франсуа, нахмурившись, — это она от радости, что вскоре родится еще один ее внук.