– И потому предлагаю разделить рыночную стоимость квартиры за вычетом аванса на две равные части.

– Это будет не совсем корректно, Ирина Марковна, - тихо возразил Мезенцев.

– Зато чрезвычайно законно, - парировала Ира. Она говорила спокойно, выглядела уверенно и эта сила словно вода в сообщающемся сосуде плавно перетекала ко мне, заставляя держать спину прямо.

– Вот в том-то и проблема, Ирина Марковна, как вы знаете, супруги делят все: расходы, доходы, приобретения…

– Ближе к делу, Григорий Игоревич.

– Ага, ну раз к делу, то вот…

Мезенцев достал из папки два файла и мелкими семенящими шажками двинулся в нашу сторону. Я непонимающе скосила взгляд на Иру Кац, но та даже бровью не повела. Откинувшись на спинку стула она флегматично крутила браслет на запястье. Наверное, это хороший знак.

Перед нами опустились две стопки бумаг, в каждой таблица с кучей цифр.

– Что это? – я непонимающе посмотрела на Олега, но тот никак не отреагировал, застыл, будто восковая кукла.

– Вы же в курсе, что это незаконно, - в голосе Иры прозвучал непривычный металл.

Я снова посмотрела в ровные столбики с цифрами. Они ни о чем мне не говорили.

– Согласен, Ирина Марковна, получать такое унизительное жалование юристу нашей категории просто незаконно, - жалобно вторил Мезенцев.

– Кто-нибудь объяснит мне, что все это значит? – в груди росло нехорошее предчувствие. Оно как огненная лава, плескалось, подходило к краю и почти переливалось за границу. За тот внутренний барьер, который я так старательно строила накануне.

– Яна, - вежливо начал Гриша, - дело в том, что это официальная зарплата вашего супруга. И как вы видите, ее хватало ровно на продукты, бензин, коммунальные платежи и редкие покупки. Тут полная смета, все до копейки за последние восемь лет вашей жизни.

– Гриша, это фарс, - взорвалась Ира, но тотчас умолкла, стоило судье бросить на нее недовольный взгляд. Мне стоило волноваться из-за того, что человек в мантии явно принял сторону мужа, но нет, в ту секунду думала я о другом.

Я смотрела на Олега, он - на меня. Отстраненно, размыто, словно между нами стена, каждый кирпич которой слеплен из обид, причиненных друг другу в браке. Супруг равнодушно повел бровью, будто бы говоря:

«А ты рассчитывала на что-то другое? Я же предупреждал».

– Отлично, а за какие деньги они выплачивали ипотеку, не хочешь же ты сказать, что банк им подарил квартиру?

– Ирина Марковна, вы же так ратовали за вежливое общение, - от сальной улыбки Мезенцева хотелось помыться, - так давайте же снова перейдем на «Вы». Олег Птаха выплачивал ипотеку благодаря ежемесячным подаркам, благотворительной помощи и донатам своих коллег. А они, как известно, при разводе не делятся.

Сказанные слова стрелами пробили мне висок. Больно. Зато быстро и без напрасных надежд на легкую смерть. Я нашла взглядом глаза Олега, пытаясь разглядеть в них что-то родное, человеческое, но все в лице мужа казалось теперь мертвым.

– Олег, это же не правда, - только и смогла выдавить я, - ты ведь сейчас всех обманываешь.

Он поменял положение рук, накрыв правой левую, так, чтобы мне было видно кольцо на безымянном пальце. Именно то, из комплекта, на который мы спустили его премию, мою стипендию и заначку. Олег играл грязно... Обручальное кольцо, надетое впервые после измены, громче любых слов говорило о том, что я могу остановить суд и прекратить собственные мучения. И именно с моего молчаливого согласия продолжается эта пытка.

В лице мужа не дрогнул не единый мускул. В отличие от Мезенцева, который выскачил со своего места словно выпущенная из шкатулки пружина, Олег умел себя контролировать.

– Господин судья, кажется, кто-то сомневается в честности нашего процесса, - по бабьи взвизгнул Гриша.

Незаметно для других Ира сжала мой локоть, призывая последовать примеру второй стороны и взять себя в руки. Но сколько я ни уговаривала, сколько не считала до ста, до тысячи, миллиона, сердце колотилось так быстро, что вот-вот выпрыгнет из груди.

– Яна, - прошептала Кац, - уймись, они просто тянут время. Все это специально, чтобы позлить тебя.

– Но как же...
– Ира зыркнула в мою сторону и по насупленным бровям стало понятно, лучше молчать.

– Григорий Игоревич, - нарочито любезно начала Ира, - во-первых ваши сметы еще нужно доказать, и хоть я не сомневаюсь, что вы прекрасно подготовились, так как ваша репутация бежит впереди вас, но будем реалистами. Ни один суд не выселит из квартиры несовершеннолетних детей и их мать.