– Даа, - протянул мерзавец и посмотрел прямо на меня. Снисходительно посмотрел, отчего на душе стало еще более гадко. – В этом и проблема, Ирина Марковна. Дело в том, что мой подзащитный считает, что для здоровья и безопасности детей, им лучше жить с отцом…

В фильмах, чтобы передать остроту момента, показывают как люди, предметы, действия вокруг героя ускоряются, в то время как он сам остается недвижим. Звуки наваливаются со всех сторон, день сменяет ночь, камера меняет ракурс, а герой стоит на месте и смотрит в пустоту. Это такой художественный прием, но в жизни все происходит иначе. Узнала на собственном опыте.

Ничего не рухнуло. Не оборвалось. Я отчетливо слышала слова Мезенцева, и даже сохранила за собой способность думать.

– Зачем тебе это? – только и спросила глядя Олегу в лицо. Глаза у него были серыми, как февральский снег, смешанный с грязью. Паскудный цвет, плохой.

Не знаю, что именно я имела ввиду. Зачем он изменял, зачем хотел вернуться, зачем ему дети? Он и в браке не уделял им внимания, а после расставания почти прекратил появляться в доме, полностью приняв роль веселого папы выходного дня. Папа-праздник. Папа-маскарад. Папа, так искусно скрывающий за улыбчивой маской настоящую суть чудовища. Вот кем сейчас был Олег. Монстром.

– Григорий Игоревич, чтобы передать опеку над несовершеннолетними детьми, нужны серьезные доказательства, что гражданка Птаха не состоятельна в роли матери – с нажимом спросил судья.

Мезенцев театрально дернул рукой и сказал, кривя губы:

– К сожалению… к сожалению, есть такие доказательства.

Ира впилась пальцами мне в локоть и только тогда я поняла, что вскочила со стула, чтобы кинуться и расцарапать лицо Олежику и его подпевале.

– Гражданка Птаха, нарушаете протокол, - под тяжелым взглядом судьи, я села обратно. Вероятно, есть какой-то протокол поведения, который нельзя нарушать. А я нарушила.

Кац придвинулась ко мне и прошипела, не разжимая рта:

– Молчи. Ради бога, просто молчи.

Боясь ослушаться и навлечь на себя еще большие неприятности я до боли в челюсти сжала зубы и уставилась прямо перед собой. Туда, где сидел мой муж.

Мезенцев говорил быстро, неразборчиво, некоторые слова тонули в потоке булькающей речи и только по ответам Иры, я понимала, о чем они говорят.

– Яна чуткий, но немного безответственный родитель

– А что-то посерьезнее слов будет?

– Слушайте, Ирина Марковна, я чувствую себя неловко, в конце концов, это развод моего коллеги, близкого друга, и Яну знаю уже много лет, но… Последнее время ей совсем не до детей. Она пропускала важные даты в их жизни, не отвечала на звонки, когда была нужна семье. Все школьные вопросы Миши решал мой клиент. Что уж говорить, когда Варенька, она совсем малышка, три года - добавил Мезенцев, глядя на судью, - попала в больницу, Яна улетела в Москву, и не брала трубку. Просто игнорировала. Распечатки звонков прилагаются.

– Это не правда! – вскрикнула я.

– Вы не были в командировке?

– Была, но это случилось до того как Варя попала в больницу.

– Странно, - деланно удивился Гриша, - в справке указан тот же день, ну да ладно, с этим разберется суд. А что насчет звонков?

– Я… - я с трудом ворочала языком, будто его покусали пчелы. Речь моя звучала до ужаса сумбурной - слушайте, я прилетела ночным рейсом, как только узнала. И в больнице находился не мой муж, а бабушка.

– То есть ваша мама?

– Что? Нет, мама Олега, разумеется.

– Понятно, то есть и ваша мама дистанцировалась от детей, так же как вы?

– Господи, какая глупость!
– я в исступлении перевела взгляд на бывшего.
– Олег, ты же понимаешь, что это шоу? Ты же это специально делаешь? Пожалуйста, остановись!

Судья бросил недовольный взгляд на Иру, и та больно ущипнула меня за бедро, призывая замолчать. Я топила себя, пытаясь рассказать правду, а тот, кто безбожно врал, выглядел героем. Какой-то абсурд, королевство кривых зеркал…

– Григорий Игоревич, помимо случая в больнице больше нет поводов обвинять Яну?
– спросила Кац.

– Поводов миллион, - велеречиво пропел лысый бес, - свидетельства соседей, Яночка часто плачет. Вероятно, у нее депрессия.

– Нет у меня никакой депрессии, - начала было я, но прикусила язык, поймав на себе взгляд своего юриста.

– О депрессии будет говорить психиатр, - бойко отмахнулась та.

– Конечно, конечно. Вы знаете, развод все проживают по-разному, кто-то находит утешение в беспорядочный связях, полностью передав детей на… с ними же все время Клара Гавриловна, мама Олега? А вы, Яна, кажется, увлечены романом со своим начальником? Есть свидетельства, и фотографии… - Видимо я поменялась в лице, потому что Гриша поспешил добавить: - Строить свою личную жизнь это нормально, но не в ущерб же семье.