Когда Виталик перевернул страницу, я резко опустила пожелтевшую бумагу вниз, чтобы заглянуть ему в лицо:

– Что-то еще?
– равнодушно спросил В.Г. когда наши глаза встретились.

– Мне не нравится это подвешенное состояние, - честно призналась я, - в отношениях с тобой я не чувствую дна и мне нужны какие-то опоры, за которые можно хвататься. Понимаешь?

– Нет.

– И не удивительно. Ты говоришь что нам надо съехаться и родить наследников, а потом равнодушно молчишь. Тебе не кажется такое немного странным?

– Яна, - устало произнес Виталик и сложил газету пополам, а потом еще раз пополам, - мне тридцать. Дети и семья это то, что стоит в моем личном списке. Если ты этого не хочешь – твое право. Я ни к чему тебя не принуждаю, все это, включая самолет, результат твоего выбора. Жить вместе удобно, вот и все. Но я тебя услышал.

– И не будешь меня как-то уговаривать? – на секунду мне стало даже обидно, что от меня так легко отказались. Но Игнатов только покачал головой. Он больше не возвращался к журналам, не включил монитор, не составлял заметки в телефоне. Судя по тому, как сосредоточенно он смотрел на синюю обивку в кресле перед нами, Виталик думал, и мне не терпелось понять, о чем.

– Я сейчас проживаю сложный период, развод дается мне не просто, - осторожно начала я.

Взгляд Игнатова тотчас зажегся интересом, и он снова повернулся ко мне:

– Кстати об этом, у меня отличный юрист, я оставил ему твои контакты, чтобы он смог связаться с тобой.

Смысл сказанных слов с опозданием доходил до меня. Постепенно я разобралась в коротком предложении, правильно расставив акценты: Виталик не дал мне номер юриста, чтобы я сама позвонила ему, если это будет нужно – первое. Он не спросил моего разрешения, не узнал, можно ли передать уже мой номер постороннему человеку, а сделал все сам. Потому что маленькие девочки не звонят юристам.

Я осторожно отодвинулась от этого жука с хитрыми черными глазками и повернула голову к окну. По моей реакции было понятно, что он сделал что-то не так. По крайней мере, Олег тотчас улавливал эти типично женские сигналы, но продолжал их игнорировать с завидным постоянством. Сейчас же слева от меня послышался усталый вздох:

– Что не так?

Хороший вопрос… Наверное, все. Последние до хрена лет я находилась в отношениях, где за меня решали все, не оставляя возможности выбрать самой. И теперь, наконец, выбравшись на свободу, я снова попадаю в ту же ловушку – влюбляюсь в мужчину, который обожает планировать жизнь на ближайшие шестьдесят лет и вписал в этот гребаный план пару пунктов для моей тушки. А я всего этого не хотела.

– Яна, ты подозрительно долго молчишь, – повторил Виталик, пока я витала в мыслях, - Все хорошо?

– Все замечательно, - я натянула на себя самую лучшую, самую искреннюю из улыбок и добавила, - поверь, мне не нужна твоя помощь, я прекрасно справляюсь сама.

– Что же тебе тогда нужно?

– Немного сна. Ты не против? – я кинула взгляд на маску с эмблемой авиакомпании и надела ее обратно, лишь бы прекратить бесполезную ссору.

Но так и не заснула. Просто не смогла. Облокотившись на плечо Виталика, чувствуя его пальцы на своей коже, упиваясь этим ощущением близости, я задавала себе один только вопрос:

Что я черт возьми делаю?!

Глава 12.

Санкт-Петербург встретил нас срывающимся с неба дождем, похожим на слезы без повода, и это полностью соответствовало моему настроению.

Пока мы проходили паспортный контроль, дождь усилился и, стоило нам выйти из здание, я тотчас превратилась в мокрую кошку. Мех безвинно почившего леопарда не спасал от пронзительного, пробирающего до костей ветра. Капли больно били по лицу, уничтожая так старательно нарисованное лицо. Я оглядела свою прилизанную шубу и стыдливо втянула голову в плечи. Заметив это, Виталик прижал меня к себе:

– Замерзла? Такси будет через три минуты, хочешь подождем в аэропорту?

Я не хотела. Сказать по правде, я едва сдерживалась, чтобы не заплакать. Вся эта затея со свиданием, перелетом, напускной таинственностью казалась теперь полным бредом. А оставить детей с посторонней для них женщиной и вовсе недопустимая дичь. Под гипнозом была или ромашковый чай со слабительным перепутала – не понятно.

Мысль о том, до чего я хреновая мать, выбивала из седла. И вот распластанная я лежу на земле, а бешеная коняшка скачет вокруг – такое вот и-го-го.

Стоило подумать о Мише и Варе, как по груди разлилось необъяснимое чувство тоски. Захотелось услышать их голоса, чтобы понять – с ними все в порядке. Я потянулась за телефоном в карман шубы, но Виталик только крепче сжал руку, тем самым обездвижив меня.

– Все с ними в порядке, Варя уже проснулась, Миша научил бабушку компьютерной игре, аниматор не понадобился, врач тем более.

– Откуда ты…?

– Получил сообщение, как только приземлились, - он не смотрел на меня, вглядываясь в проезжающие мимо такси, - Вон наша машина, пойдём.