Я гордо вздернула подбородок и уставилась прямо в глаза свекра. Тот смотрел на меня не мигая, отчего захотелось опустить плечи и засунуть голову под стол, как какому-то страусу.

– Ты же не будешь нас подводить? Ты хорошая девочка, очень порядочная и правильная. Ты все сделаешь как надо. Управлять клиникой не просто, но это как управлять домом. Твоя работа тебе как дом, а все ее сотрудники твоя семья. Ты же не подведешь семью, Настя?

Это гипноз или что? Воздух вокруг становится густым и тяжелым, и от нехватки кислорода хочется спать. Я медленно моргаю, а потом поворачиваюсь в сторону мамы. Та согласно кивает. И снова макаронины бьют ее по пухлым щекам, заставляя меня очнуться от морока.

Закрываю лицо ладонями, массирую пальцами глаза, так, чтобы ощутимо надавить на глазные яблоки. Не знаю, почему, но это бодрит.

– У меня не останется времени на детей.

– Никита большой, для Томы наймешь няню, - поспешно тарабанит мама. Кажется, она пришла сюда с готовыми ответами.

– Зачем няню, - вторит ей свекр, - Аркадий без работы, пускай сидит дома, готовит и ухаживает за ребенком. Должен же мой сын, наконец, понять, как непросто тебе жилось, и какое сокровище он потерял!

Когда я представила что Кешины пузырьки и склянки для волос снова заполонят нашу ванную, захотелось кричать. Не от радости. А потом мама меня добила:

– Ну что вы, Давид Ааронович, никто никого не потерял. Это не первая их ссора, но мы сделаем все, чтобы она оказалась последней, да, Настасья? Пока ты присматриваешь за клиникой, Кешенька будет присматривать за детьми, а мы с Давидом Аароновичем в свою очередь за Кешей, - и она тепло улыбнулась свекру.

– А если я откажусь от должности, - произнесла глядя на носы своих туфель. Я все-таки опустила лицо вниз.

– Зачем?

– Отказываются не зачем, а почему.

От этих слов моя мама поморщилась. У нас было не принято поправлять старших.

– Настасья…

– Нет, правда, - я устало тряхнула головой, отчего волосы рассыпались по плечам. – Давайте говорить правильно. Вместо «Савранские не разводятся» - « Кеша и Настя решили развестись, и мы принимаем их выбор». Вместо « мой сын сделал ошибку, но ты его простишь» лучше сказать «Кеша, конечно, поступил как придурок, но кто я такой, чтобы запрещать ему танцы на этих граблях». Ну и под конец вместо «зачем ты отказываешься» надо спросить «почему».

– И почему? – Голос Давида Аароновича не выражал никаких эмоций, так что я не могла даже предположить, о чем он сейчас думал. А вот мама… судя по вылезшим из орбит глазам и забившимся за уши кудряшкам она пребывала в ужасе на грани с обмороком.

– Потому что я не хочу давать вам инструмент для манипуляций. Если я стану заведующей, то окажусь в ваших когтистых лапах, и вы сделаете со мной все, что захотите. А вы хотите простых, но невыполнимых вещей: чистую репутацию, покорную невестку, достойного наследника. Увы, пролет по всем пунктам.

– То есть ты всерьез думаешь, что если останешься рядовым врачом, я не смогу тебя достать? – Давид Ааронович хитро улыбается, добавляя: - при большом желании, разумеется.

Жму плечами.

– Тогда я уволюсь.

– Настасья…

– Кински! – Обрываю я маму фамилией какой-то актрисы из моего детства. Настасья… ненавижу, когда меня так звали и до сих пор по коже расползаются мурашки, когда слышу это обращение.

Мама поджимает губы и многозначительно смотрит на Давида Аароновича. Мол, что с этих невоспитанных детей возьмешь. Я же продолжаю, игнорируя их переглядывания:

– А что? После развода работать вместе с Кешей и впрямь будет неловко, так что я возьму этот удар на себя и уволюсь.

«Какой развод, господи», - шипит мама, в то время как свекр продолжает допрос:

– И куда же ты пойдешь?

– Да хоть медсестрой в детский садик. Или думаете, не возьмут?

– Ты надеешься, что там я тебя не трону?

– Трогайте, если так хочется, - кажется, у меня выработался иммунитет на эти приемы, - вот только вам быстро надоест эта война с обычной медсестрой. Уровень не ваш, калибр мелковат.

– Отнюдь, - щерится тот, - кажется, я только сейчас калибр и увидел. Как говорится, куда что пряталось?

Его тоже забавляет наша перепалка. Если бы не щепетильная тема развода, уверена, свекр бы получил удовольствие от того, что ему наконец стали перечить.

– Настенька, - вкрадчиво прошептал он, - просто пойми, я не допущу распада нашей фамилии. Савранские это не плевок на асфальте, это бренд, понимаешь?

Бред, бренд – какая разница? Вслух же я сказала другое:

– Если бы вы с таким же пылом, с которым отговариваете нас от развода, закладывали в сына семейные ценности, то поверьте, никто бы не разошелся. А так… - Я пожала плечами и выразительно посмотрела на дверь, мысленно посылая сигнал какой-нибудь пациентке ворваться вне очереди.