Эти скорее походили на Вупсеня и Пупсеня.

– Очень уютно, - процедил сквозь зубы Вупсень и сел на стул передо мной.

Этикет обязывал свекра уступить единственное место даме, но куда там. Видя на мамином лице замешательство, я встала:

– Садись, если хочешь.

Та сдержанно кивнула и процокала по паркету прямо к столу, пока я деликатно отступила к выходу. Идеальное место для диалога. И швабра рядом, если что буду отбиваться, и дверная ручка не далеко – убегу сверкая пятками.

Когда мама уселась перед Давидом Аароновичем, они, наконец, поняли, что что-то в их позах не так. Вместо того чтобы говорить со мной, неразделимая парочка твикс зависла напротив друг друга.

Первым оклемался свекр.

– Настенька, думаю, до тебя пока не дошли сплетни, поэтому мы лично приехали, чтобы предупредить: я отстранил Аркадия от должности.

– Не может быть!

– Решение было непростым, - Давид Ааронович будто бы меня не слышал, - но интересы семьи выше чем один отдельный человек. Даже если это мой сын.

Мама кивала в такт каждому сказанному слову. Ее накрученные локоны спиральки подскакивали при каждом движении и опускались на одутловатое лицо. Вместо того чтобы слушать речь свекра, я пялилась на эти лихо залаченные кудри, больше похожие на макарошки.

Кажется, мама бы не смогла сделать такую прическу самостоятельно. Она готовилась к встрече: пошла в салон, выбрала лучшее платье, накрасилась. Все это вместо того, чтобы просто позвонить и просто узнать, как мои дела!

Эта мысль меня ужасно разозлила.

– Давид Ааронович, можно покороче, у меня вот-вот прием начнется.

– Это вряд ли, милая, - улыбнулась мама, - на сегодня твои приемные часы закрыты.

Она посмотрела на меня как медсестра психиатрической клиники смотрит на буйно помешенного. Холодно и с какой-то брезгливой жалостью. Что ж, в этом крыле кабинета диалог построить не выйдет.

Чиркнув каблуками по паркету, я повернулась влево, чтобы говорить со свекром. Тот хоть и был похож на ящера, еще сохранил остатки разума.

– Значит, я могу идти домой?

– Сегодня да. Тебе нужно отдохнуть, набраться сил, а завтра… - он вперился в меня пустыми как стекляшки глазами, - а завтра…

– А завтра ты станешь ВРИО!

– Кем-кем?

– Ну, Настасья, соберись. Временно исполняющей обязанности, - пожурила меня мама.

– Чьи обязанности?

Кажется, я заработалась и так давно не была в туалете, что сейчас «то самое» стукнуло мне в голову и не давало мыслить логично. Шатаясь, как пьяная, я приблизилась к столу и только тогда заметила, что все свободные стулья заняты. Не на подоконник же мне карабкаться, в самом деле.

– Садись, - Давид Ааронович по-хозяйски усадил меня на свое место и налил в стакан воды.

Пила я долго, стараясь отсрочить неприятный разговор. Несколько крохотных глотков, а потом еще с минуту тянула из стакана теплый воздух, пока пауза, повисшая в кабинете, не стала неприличной.

– Не такую реакцию мы ждали,– первой сдалась мама. – Анастасия, что тебе не нравится?

– Даже не знаю с чего начать.

Я, наконец, убрала стакан от лица и тупо крутила прозрачное стекло в руках. Кажется, мы купили этот комплект в Икее, где-то миллион лет тому назад. Мы с Кешей с такой любовью обставляли наш новый дом, выбирали туда каждую мелочь, чтобы все сочеталось, чтобы было уютно и приятно возвращаться сюда с работы.

Эти вот стаканы я подобрала под шторы, и те и другие синего цвета.

Однако комплекта из шести штук хватила ровно на год нашей семейной жизни. Первый стакан разбил Никита, второй коцнула Тома, третий треснул в посудомойке, четвертый и пятый мы оставили в парке, когда выбрались на пикник. Вот этот, последний, я принесла на работу, чтобы смотреть на синие грани и вспоминать, как хорошо нам было когда-то. Все тот же миллион лет тому назад.

Вместо этого я видела в мутном стекле свое перепуганное лицо и думала, что делать дальше?!

Никакой ВРИО я быть не хотела! Административная работа не мое. Для этого нужны холодный ум и амбиции как у Савранского, я же быстро превращу клинику в бразильский карнавал! И родственники прекрасно знают об этом!

– Тебя смущает, что это временная должность, - свекр не правильно трактовал мое молчание. – Так ты не переживай, не зря говорят, что нет ничего более постоянного, чем что-то временное.

– А Кеша?

– Ты была права, он очень сильно подвел семью и будет наказан.

– А если я подведу вас, то отправлюсь в карцер к мужу? Такие теперь правила?