Глава 2

Демон на правом плече в лице мамы уговаривает не закатывать драму при посторонних.

Мама шепчет так убедительно, так разумно, что я соглашаюсь. И впрямь, еще успеется вставить Савранскому розы стеблями в зад. А сейчас нужно сохранить лицо. И фамилию.

В это трудно поверить, но через десять минут вечеринка продолжается, будто ничего не случилось. Только несколько лиц в толпе, да собственное сердце говорят, что все это не сон.

Сын хмурится и зло смотрит на мужа. Муж кидает обеспокоенные взгляды на меня. А я… в ауте.

Через час ведущий собирает аппаратуру и, зачем-то извинившись передо мной, уезжает. Тогда же расходится основная часть гостей. Я не слежу за происходящим, сижу и ковыряю салат, наблюдая за тем, как рушится моя семья. В какой-то момент свекр уводит Савранского, на разговор. Что-то подсказывает, говорят они не о политике и курсе доллара.

Возвращается Кеша мрачный и злой.

– Насть, поехали домой, они без нас как-нибудь справятся, - он возвышается надо мной и смотрит с вышины своего роста и состояния. Ни одни мускул на его лице не дрогнул.

– Папа рассказал тебе, о том, что ты мне изменил? Извини, что ты узнал обо всем последним – вырвался нервный смешок.

– Насть, давай дома поговорим?

Я медленно поднимаюсь со своего места и ищу Тому. Та, кажется, забыла обо всем случившемся, так ее увлекла моя подруга Вика.

– Тамарик, одевайся, мы домой поедем.

Я хочу сказать сыну, что он может оставаться здесь, в конце концов, сегодня его праздник, а мы и так подгадили мероприятие, но вижу как Никита, одетый в куртку, несет мои и Тамарины вещи.

Он внимательно смотрит на отца и произносит в его сторону, но будто бы мне:

– Я с вами.

Внизу я еще прощаюсь с кем-то, слышу вздохи бабушки, о том, что она не познакомилась ни с кем стоящим на этой вечеринке:

– Мама, тут просто не было никого твоей возрастной категории, - мямлит мой отец.

– Боря, лапочка, люди моей возрастной категории уже лежат на кладбище.

В любой другой момент, я бы рассмеялась, но сейчас не могу. Как будто чертов Савранский забрал у меня все веселье, а оставил только изжогу и воспоминание о его заднице на экране.

Я и не думала, что со стороны наш секс выглядел так убого… Хотя нет, наш выглядит еще хуже, в отличие от меня, девица с сакурой худая.

Совсем на выходе меня поймала мама и еще раз что-то прошептала про честь фамилии и женскую мудрость. Херню сказала, короче.

Машину вел Кеша. Я сидела рядом, Томка прикорнула на плече старшего брата.

Идиллическая картинка, если бы не одно «НО».

Когда мы вернулись домой, я сразу направилась на кухню – изолированную от других комнат.

Савранский молча последовал за мной.

Мы сели за стол, друг напротив друга как два гроссмейстера на шахматном турнире.

– Я могу узнать имя этой очаровательной сакуры, с которой ты имел удовольствие трахаться?

Савранский поморщился:

– Насть, у тебя ужасные манеры.

– А у тебя карьера в порноиндустрии, вот такая у нас семейка. Блядун и хамка.

– Я не знаю, как это видео попало на экраны.

От спокойного тона мужа хотелось кричать.

– Тебя это беспокоит? Не сам факт его существования, а то, как оно попало на экран?!

Все мои фигуры на этом поле выигрышные. Я могу пойти с любой и сожрать его короля в два счета. За мной правда, справедливость, факты и херова туча свидетелей!

– Хорошо, - согласился муж. – Я понятия не имею, как это видео могло появиться. И я понятия не имею, кто на нем изображен.

– Кеша, - на секунду мне стало за него страшно, - ты головой тронулся?

– Я ничего не видел и не могу знать, что там был я.

– Один звонок в ресторан и нам привезут флэшу, давай устроим кинопоказ вместе?

– Ты разбила телевизор, милая. Когда я оплачивал порчу имущества, то видел, как сотрудники куда-то уносили плазму вместе с флэшкой. Уверен, мы ее не найдем, даже если будем очень искать.

– Ты шутишь?

– Шутишь у нас только ты. А я рассуждаю. Завтра мы проснемся и обязательно подумаем, как минимизировать последствия этого конфуза.

– Конфуз когда сморкнулся мимо салфетки, а здесь даже не катастрофа, а самый настоящий пиз*ец!

– Ну, значит, его мы и разгребем.

– Кеша, - чуть громче повторила я, глядя в серьезные глаза мужа, - очнись, дружок! МЫ ничего разгребать не будем. МЫ разводимся!